Значение Cангхи. Сангха - понятие сангхи в традиционном смысле Служение людям и уход в великую нирвану

Поэтому буддийскими можно называть те школы и направления, которые принято считать таковыми самой традицией.

Также важным является факт различного отношения в конкретных школах к роли монашества. Буддийская община (сангха) начала раскалываться почти сразу после ухода Будды в нирвану. Доказано, что основную роль в этом играли не доктринальные разногласия, а различное понимание норм совместного существования, что, однако, не мешало представителям разных направлений впоследствии, при условии сходного понимания морально-этического и дисциплинарного кодекса (Винаи), жить в одном монастыре.

Сангха появилась, когда Будда первый раз повернул колесо учения (Дхармы): пятеро аскетов, с которыми он практиковал до просветления, пришли к нему и стали первыми учениками. «Аудитория» Будды быстро разрасталась, часть людей приняла монашество. Исходя из различных случаев, Будда дополнял устав новыми положениями. Так сложилась основа винаи. После смерти Будды сангха разделилась на стхавиравадинов (последователи «учения старейших») и махасангхиков. Эти направления дали жизнь основным школам буддизма - хинаяне и махаяне. Стхавиравадины, они же тхеравадины (пали), утверждали, что именно они сохраняют истинное учение в чистоте и всей полноте, а остальные вносят в дхарму непозволительные новшества. Относительно значения термина «махасангха» существуют разные мнения: одни буддологи полагают, что махасангхики считали нужным расширить общину за счет допуска в нее мирян, а другие - что сторонники этого течения представляли большую часть общины.

Теперь будет уместным упомянуть о доктринальных отличиях.

По учению хинаяны, до просветления Будда в течение многих жизней был обычным человеком, только наделенным великими добродетелями и святостью, обретенными благодаря совершенствованию. После пробуждения (бодхи), которое, по мнению хинаяны, является ничем иным как плодом архатства, Сиддхартха Гаутама перестал быть человеком в собственном смысле этого слова, став Буддой, то есть просветленным и освобожденным от сансары, но никак не богом или какой-либо иной сверхъестественной сущностью. Если мы, будучи монахами, станем следовать примеру Будды, то достигнем того же результата. Будда ушел в нирвану и не существует для этого мира, а мир не существует для него, поэтому молиться Будде бесполезно; молитвы и подношения нужны не Будде, а тем, кто воздает тем самым ему долг памяти и упражняется в добродетели даяния. Хинаяна является сугубо монашеской формой буддизма. Строго говоря, в рамках данной традиции только монахи могут считаться буддистами в собственном смысле этого слова. Только монахи могут реализовать главную цель буддизма - достижение состояния нирваны, только монахам открыты все наставления Будды и только они могут практиковать предписанные им методы психопрактики. Мирянам же остается только улучшать свою карму через совершение благих поступков и накопление заслуг, обретенных за счет поддержки и содержания сангхи. Благодаря этим заслугам в течение следующих рождений миряне станут достойными принять монашеские обеты и вступить на Восьмеричный Благородный Путь. По этой причине тхеравадины никогда не стремились заниматься активной миссионерской деятельностью и вовлекать мирян в жизнь сангхи и в различные формы религиозной деятельности.

В махаяне к вышеупомянутым доктринальным аспектам подходили совершенно иначе. Для последователей этой школы идеальной личностью был не обретший нирвану архат, а стремящийся к достижению состояния Будды на благо всех живых существ бодхисатва. Целью буддийского пути в рамках данного направления становится уже не нирвана, а просветление. Для махаянистов Будда - не просто человек: он - метафизическая реальность, истинная природа всех дхарм, лишь явленная людям в виде человека.

Было бы принципиально неверным умалять роль монашества в махаянском буддизме, но необходимо отметить, что здесь принятие монашеских обетов и постриг не являются обязательным условием для достижения состояния Будды. Некоторые махаянские тексты превозносят мирян, достигших более высокого уровня духовного развития, чем большинство монахов и даже некоторые великие бодхисатвы. Основной лозунг учения махаяны - достижение просветления посредством развития мудрости и сострадания на благо всех живых существ.

Особое место в рамках рассматриваемой темы занимает Ваджраяна, которую можно считать заключительным этапом развития буддизма на его родине. В ней нет существенных доктринальных отличий от махаяны, но ваджраянисты акцентируют внимание на эффективности своих методов, то есть адепт этой школы может достичь просветления не в течение трех неизмеримых кальп, а в течение одной жизни, что позволяет быстрее выполнить свой обет бодхисатвы. В ту эпоху в буддизме, как в широко распространенной и влиятельной религии, сложилась своя монашеская элита, которая была ослеплена собственным благочестием и которая подменила дух учения Будды скрупулезным следованием букве монастырских уставов и предписаний. Это побудило ряд последователей бросить вызов традиционному монашескому образу жизни во имя возрождения духа учения. Здесь выделились махасиддхи, которые предпочли монастырскому затворничеству опыт индивидуального отшельничества и йогического совершенствования.

В данной традиции важен образ гуру, личного наставника, поскольку путь махаяниста представляет собой узкую тропинку на крутом склоне горы, с которой в любой момент можно сорваться: неправильный подход к практике может привести йогина к безумию и попаданию в особый, ваджрный ад. Махасиддхи были, прежде всего, практиками: они не связывали себя принятием формальных обетов, вели свободный образ жизни и даже внешне отличались от простых монахов (имели длинные волосы, а иногда и бороды). Они имели возможность свободно общаться с такими же, как они, индуистскими йогинами, презиравшими ограничения брахманской ортодоксии, что давало источник для неограниченного обмена идеями и методами. По всей видимости, именно в этой среде формировались приемы и образы, характерные для тантр класса наивысшей йоги , много позже усвоенные (не в полном объеме) монастырским буддизмом.

Стержнем буддийской монашеской общины являлся морально-этический и дисциплинарный кодекс - Виная. Как было упомянуто выше, этот кодекс основывался на принципе прецедента, то есть редактировался самим Буддой, в случае если монахи совершали проступки. По принципу построения и по духу - это система юридическая, но существенно то, что среди монахов судопроизводство предполагало полную искренность. Строение текста винаи таково:

Vinaya-pitaka:
Sutta-vibhanga:
Parajika

Khandhaka:
Maha-ovagga

Citta-varga
Канон именовался Pratimoksa. Согласно ему монах принимал на себя 227 обетов, а монахиня - 311.

Упомянутая выше параджика (Parajika) буквально означает «гнать прочь» или «поражение», в смысле провала на пути к освобождению от пут сансары. Параджика включала в себя половую связь, убийство, воровство и ложные претензии на обладание сверхспособностями. При этом человек изгонялся из общины.

Существовала так же Sanghadisesa, то есть параджики на шесть дней.

У монахинь параджика состояла из восьми пунктов.

Несмотря на строгий запрет на контакты с противоположным полом, жилище монахинь должно было находиться рядом с обителью монахов, так как беззащитные женщины, следующие ахимсе, становились для разбойников легкой добычей; мужчины также всегда могли оказать помощь, если требовалась грубая физическая сила. Тем не менее, монахиня всегда была по статусу ниже монаха, вне зависимости от возраста и уровня духовного развития. У монахинь Sanghadisesa составляла полмесяца.

В обеты всех монахов входил пост - upasatha (upasodha).

Установления, данные Буддой, были зафиксированы на первом буддийском соборе, произошедшем в Раджагрихе и продолжавшемся несколько месяцев, так как у джайнов была заимствована традиция в сезон дождей сидеть на одном месте и проводить время в философских диспутах и обсуждении разного рода вопросов.

Будда сказал, что после его ухода каждый должен - и может - быть наставником самому себе. В ранней общине не было иерархии, поэтому она существовала, скорее, как движение, а не как организация.

Монахом мог стать любой желающий, однако, существовал ряд профессий от которых при принятии прибежища необходимо было отказаться (например, профессия мясника). Аудитория делилась на собственно монахов Bhikhu и «вольнослушателей» Sramanera. Для того, чтобы стать монахом, послушник обращался к общине и просил принять его. Ему задавали ряд анкетных вопросов. После того, как дан ответ на все вопросы, сангха молчанием давала согласие. Тогда ему сообщали четыре правила, затем ему сообщали четыре заповеди. В числе правил было ношение чивары (буквально - «лохмотья»).

Человек, вне зависимости от вины, не мог быть бесповоротно изгнан из общины, поэтому всегда можно было попытать счастье в другом месте.

Основные запреты были таковы: нельзя было иметь вещей, кроме собственной одежды , патры - чаши для подаяний и коврика. Запрещено иметь дом , скот и заниматься торговлей. Нельзя принимать золота и серебра. Если не удавалось передать деньги мирянину, чтобы тот употребил их для удовлетворения нужд общины, то на этот случай существовал особый ритуал для «утилизации» денег.

Жилище монахов устраивалось в зависимости от климата региона. Предполагалось проживание в одиночестве, что, правда, было возможным весьма редко.

День начинался до восхода солнца. После выполнения гигиенических процедур нараспев читали сутры. Потом брали патры и шли в ближайший населенный пункт за милостыней. При сборе милостыни нельзя было смотреть на то, что дают и нельзя было смотреть в глаза дающему, дабы не вынуждать его дать больше. Затем монахи возвращались в обитель и вместе принимали пищу. Питались монахи один-два раза в день.

С ходом времени в общине стали возникать разные должности. На собраниях решение не могло быть принято, если хотя бы один человек был против. Труд в буддийской монашеской среде воспитательным элементом не являлся.

Особо важным был обряд upasatha. Он представлял собой всеобщее собрание, на котором обязаны были присутствовать все, даже больные. В целом это была коллективная исповедь. Наставник читал нараспев все заповеди. По прочтении каждой части он задавал вопрос, виновен ли кто-нибудь в нарушении вышеперечисленных положений. Если таковые имелись, то они должны были добровольно признаться. Исповедь была открытой, но на нее не допускались монахини и миряне.

Сангха условно делилась на bhikhu samgha и bhikhuni samgha, а вместе они составляли ubhato samgha.

К женщинам при вступлении в общину предъявлялись особые требования. Испытательный срок перед получением сана составлял два года. Кроме того, монахине нельзя было идти по одной дороге с монахом, по отношению к монаху «путь речи» для женщины был закрыт, общение с противоположным полом было сведено до минимума. Список же практик, предписанных монахиням, не отличался от того, что должны были делать монахи.

Такой представляется картина раннего буддизма. С течением времени в организации сангхи произошли кардинальные изменения. В XI веке буддизм был почти полностью вытеснен из Индии. Но, несмотря на то, что буддийское учение во всех своих проявлениях широко распространено и на Дальнем Востоке, и в странах юго-восточной Азии, самой мощной цитаделью буддизма остается Тибет. На примере тибетского буддизма мы постараемся представить современную ситуацию в общине.

В период расцвета буддизма в Тибете около половины населения было монахами. Это обусловлено не только высокой религиозностью тибетцев, но и довольно суровыми климатическими условиями. Как только буддизм приобрел влияние, содержание монастырей стало одной из самых капиталоемких статей бюджета. К общине относились с глубочайшим почтением, и в то время, когда народ бедствовал, в экономике монастырей наблюдалась относительная стабильность, что позволяло общине оказывать населению поддержку. Тибетские семьи всегда были большими, поэтому родители стремились пристроить хотя бы одного ребенка в монастырь. Обычно в монастырь вступали в возрасте 7-8 лет добровольно, при этом инициатива могла исходить от любой стороны. Необходимыми условиями были здоровье и возраст, достаточный для того, чтобы «прогнать ворону». Несмотря на то, что дети брили головы и носили монашеское одеяние, они не принимали обетов до достижения раннего отрочества или до времени принятия всех обетов, то есть до 21 года. Дети имели право посещать своих родных и проводить каникулы дома, помогая по хозяйству.

Традиционно молодые монахи жили в доме своего учителя, а если отправлялись в большой монастырь за пределами своей области, то жили вместе с учителями в землячествах, которые составляли более крупные подразделения. В лице наставников молодые монахи находили образец для подражания и вторую семью. В юности монахи подвергались постоянному жесткому контролю со стороны монастырского начальства. Ругань и побои были обычным наказанием даже для тулку.

Монастырская система образования неизменна и поныне. Она ограничивается заучиванием молитв и священных текстов; занятия проходят в группах. Индивидуальное обучение получают только тулку. Существует также метод обучения с помощью дебатов. Позднее монахи получают подробные инструкции к текстам и практикам, они могут выбрать себе специализацию для дальнейшего обучения.

Нужно сказать несколько слов о дифференциации монахов в тибетском буддизме. Логично, что они отличались друг от друга количеством данных обетов. Первые обеты давались в раннем возрасте, их было пять: не убивать, не красть, не прелюбодействовать, не употреблять опьяняющих напитков, не обманывать. Посвящаемый получал степень геньена (dge-bsnyen). Далее следует первая монашеская степень - гецул (dge-zhul) и принятие еще пяти обетов: не иметь денег, не развлекаться, не сидеть на высоком месте, не украшать себя и не есть в неположенное время. Настоящим монахом считается гелонг (dge-slong), он уже следует более чем двумястам пятидесяти обетам. Монах при желании мог сдать экзамен в той области, которую он изучал, и получить ученую степень, но в результате параджики он мог ее потерять.

Собственность монаха, помимо уже перечисленного, составляли четки, венчик для смахивания живых существ с поверхности воды, бритва и шапка. Одежда состояла из панцали - некое подобие юбки, цамца - рубаха без рукавов, дебель - халат (мог быть летний или зимний). Послушники носили коричневые халаты, гецулы - красные, а гелонги - желтые.

Главнымлицомв монастыреявлялсяхамболама - настоятель. У него был заместитель, выполнявший функции администратора - царджилама. Ширетулама руководил службами. Далее следуют более низкие должности: гебкуй-лама следил за дисциплиной, его атрибутом был жезл. Умзат-лама начинал чтение молитв, а за ним подхватывали остальные. Самыми незначительными должностями были чодпо-лама, ответственный за подношения, и чжама-ламы - монастырские повара.

Распорядок дня у всех них различен. Подъем - в пять утра; первым просыпался гелонг и будил остальных, кто находился с ним в одном помещении, но одевался он только после того, как геньен поднесет ему одежду. Геньены занимались уборкой, а гелонг в это время совершал ритуал, направленный на «благотворительность» различным духам, который длился 1,5-2 часа. Далее гелонг принимал пищу и занимался общественной деятельностью, три раза в день к нему приходили ученики. Около пяти вечера было собрание, а в 10 часов он ложился спать. Младшие же члены духовенства почти весь день занимались различными практиками.

Что касается тибетцев-мирян, то их практики ограничивались подношениями, воскурением благовоний и начитыванием мантр. Это, прежде всего, обусловлено недостатком образования и тем, что в Тибете никогда не практиковалось массовое обучение медитации. Кроме того, материал для систематического изучения буддизма на современном разговорном тибетском языке недоступен. Миряне, занимавшиеся тантрой вместе с йогинами, составляли меньшинство.

На Западе же большую часть общины составляют миряне. Здесь люди приходят к буддизму уже довольно начитанными, и они имеют возможность получить самые подробные пояснения, плюс к этому они могут беспрепятственно осваивать любые практики. Европейцу необязательно иметь наставника, так как книги написаны современным языком и вполне понятны. Но хромает отбор материала, потому что европейцы редко учат наизусть тексты и не обсуждают их по пунктам. Мы ходим не в монастыри, а в дхарма-центры и хотим изучать серьезные учения взахлеб, не дожидаясь нужной для практики квалификации. Редко декламируют священные тексты, так как хотят, чтобы они были доступны на нашем языке. Спектр внимания европейца сильно ограничен, поэтому без его стимуляции многие быстро теряют интерес. Мы не терпим половой дискриминации и не терпим, как тибетцы, обучения медленными темпами, желая быстрого достижения результатов.

Из-за разницы культур возникает недопонимание между учеником и учителем, если они рождены в разной культурной среде, и весьма нечасты случаи глубокого постижения наставлений и учений.

В Европе во второй половине XX века увеличилось число буддийских монастырей. Некоторые тулку даже перерождаются на Западе. Тем не менее, сильной тенденции к увеличению числа монахов не наблюдается.

Чагдуд Тулку Ринпоче, с разрешения Чагдуд Гонпа Фоундейшн
ЗЕРКАЛО СВОБОДЫ (серия): номер 14
Чагдуд Гонпа Фоундейшн

Освобождая себя и других от круга страдания, мы зависим от того, кто уже достиг освобождения. Вот почему мы следуем Будде как своему проводнику. Он как картограф, который уже путешествовал по местам, которые мы хотели бы посетить, и показывающий, как добраться до нашей цели. Дхарма, учение Будды, это как туда добраться, как карта. Те, кто сохраняют это учение в непрерывной линии, Сангха, наши спутники в этом путешествии. Они поддерживают нас на пути, защищают и не дают сбиться с правильного пути. Наши друзья по Сангхе облегчают нашу связь с Дхармой и нашу практику до достижения нами пробуждения.

Благословения Будды возникают из его достижения Трёх Кай, трёх аспектов просветлённого ума; благословения Дхармы возникают из непреходящей истины; благословения Сангхи находятся в её членах, в их чистом однонаправленном намерении, когда они идут вместе по пути.

Тибетское слово означающее Сангху, это гедун. Первый слог в нём означает добродетельный или благой, второй означает "тосковать по" или "стремиться к". Таким образом, члены Сангхи, это это те, кто любит добродетель и кто совершает и поддерживает благие деяния. Те, кто старается преображать свои дурные привычки, очищать неблагие и взращивать благие действия, - на уровне ума, речи и тела приносить пользу другим.

Мы в Сангхе небезупречны; если бы мы были таковыми, то нам не нужно было бы следовать духовному пути. Поскольку все мы нуждаемся в помощи, мы идём в одном и том же направлении. Основание Сангхи в том, что каждый из нас решает следовать пути Буддадхармы, и однонаправленно следует ему до тех пор, пока не достигнет конечной цели, пробуждения. Взбираясь на гору, мы можем добираться до вершины разными путями.

Если мы начали с одного пути, затем решили что он не хорош и начали другой, а затем опять решили, что следующий был бы лучше, мы никогда не начнём продвигаться. Чтобы добраться до вершины, мы должны найти тот путь, который лучше всего подходит нам, но важной вещью здесь является то, что мы должны продвигаться шаг за шагом и не менять пути.

Распознавая что сансара иллюзорна и подобна сну, и что те кто не реализовал, страдают в этом сне посредством своей веры в конкретность своего опыта, мы взращиваем великое сострадание и стремление помочь другим пробудиться. Но сначала мы должны пробудиться сами - взобраться на вершину горы - так мы применяем духовный путь.

Развивая способность освобождать других, мы следуем короткому пути Ваджраяны. Посредством посвящения в мандалу Ваджрным Мастером, мы были введены в чистую природу явлений и приняли те же самые обязательства и цели, что и Ваджрный Мастер. Те, кто получил такое введение, и практикуют преображение обычного омрачённого восприятия посредством постоянного узнавания этой чистой природы - члены сангхи Ваджраяны. Через такую медитацию можно быстро достичь высочайшей вершины.

Сангха как тренировочная площадка

Сангха воплощает в себе два абсолютно достоверных качества. Первое, это прямое узнавание совершенной природы ума, порождающее собой второе, освобождение от иллюзий, путаницы и ядов ума, то есть от причин страдания.

Те кто обладает этими качествами, а так же полностью понимают и поддерживают обеты прибежища, осознают и привносят это в жизнь, на путь, не совсем обычные люди. Как истинные члены Сангхи, они посвящают себя отказу от причинения вреда, и помогают другим настолько, насколько они только могут. Мы можем положиться на их пример, а так же на их лидерство и руководство.

Нам в Сангхе, необходимо осознавать, что другие смотрят на нас как на помошников и образец для подражания, наблюдая как мы применяем Дхарму в нашей жизни. Мы никогда не должны сходить с пути, чтобы не дать кому-нибудь заблудиться.

Мы должны развивать веру, преданность, уважение, дружбу и поддержку как между собой в ближайшей или внутренней Сангхе, так и с другими в большой Сангхе, которая включает практиков буддийской традиции по всему миру и в особенности четырёх школ Ваджраяны, которые имеют обеты Прибежища и Бодхичитты.

Независимо от того, какой буддийской традиции мы следуем, мы получили благословение Трёх Драгоценностей - Будды, Дхармы и Сангхи, через любого духовного учителя, носителя чистой и непрерывной линии учений Будды, Его Святейшества Далай Ламы, воплощения Авалокитешвары, бодхисаттвы сострадания, в человеческой форме, и многих других проявлений просветлённых существ.

Перед тем как достичь паринирваны, Будда пророчествовал, что во времена упадка он будет проявляться как духовные друзья и учителя. Даже одно простирание перед сожжёнными костями того, кто получил четыре строки учений Дхармы, порождает неизмеримую заслугу. С другой стороны, видеть или останавливаться на недостатках членов Сангхи, это умаляет не только наш обет прибежища, но и обет Бодхисаттвы. Потеря нашего чистого видения внутренней Сангхи, разрушает наши обязательства на глубинном уровне - это так в Ваджраяне.

Что мы должны делать, чтобы поддерживать Сангху сильной? Во-первых, мы должны понимать, что практиковать Дхарму, означает исправлять наши собственные ошибки и менять наш собственный ум. Как люди, мы имеем недостатки. Как братья и сёстры в большой семье учатся жить в согласии друг с другом, мы учимся помогать и поддерживать друг друга в Сангхе. Если мы, держась за руки, переходим реку и кто-то падает, мы не должны бросать его там; мы поднимем его и продолжим идти.

Просто слушать учения Дхармы недостаточно, чтобы полностью преобразить себя. В учении есть метод,и мы начинаем взращивать в себе сострадание. Если кто-то в Сангхе груб с нами, то вместо того чтобы отвечать в нашем привычном стиле, быть саркастичными, сердитыми, колкими или сохранять недовольство, мы практикуем сострадание. Как практики Дхармы, мы прилагаем наше понимание кармы к сложным ситуациям, понимая что тот, кто расстраивает других создаёт неблагую карму. И если вместо того чтобы критиковать, мы стараемся помочь, то мы творим благо. И таким образом мы очищаем карму совершённых нами ранее ошибок.

Бывают времена, когда мы расстроены или раздражены. Иногда наше тело не в порядке. Иногда расстроены наши тонкие энергии и наш ум возбуждён. Иногда мы просто встали с кровати не с той ноги. Мы должны осознавать, что все эти эмоциональные волнения не постоянны, они пройдут как облака в небе - просто потерпите пока они уйдут.

Мы не должны добавлять топлива в огонь. Если раздражённый человек скажет что-то досаждающее, мы должны быть терпеливы и сохранять уважение. Мы не должны продлевать или как-то исправлять ситуацию, скорее мы должны ждать пока человек не успокоится, и затем уже поговорить с ним. Мы всегда должны сосредотачиваться на том, как помочь другим, а не как принести пользу себе.

Когда возникает гнев, лучшее что мы можем сделать, это отбросить его. Но если мы не можем этого, то мы терпеливо ждём и он, в конце концов, исчезает. Потому что члены Сангхи не должны зацикливаться на гневе месяцы и годы, они не должны наносить ущерб отношениям по причине обиды. Если мы снова и снова стараемся развивать любовь, участие и терпение, то постепенно мы будем продвигаться в нашей практике. Как зерна ячменя в мешке, которые отшелушились от трения друг об друга, так и члены Сангхи работая вместе способны очистить омрачения и яды своих умов, и сотрудничая, учиться и расти.

Мир не будет меняться для нас. В самом начале нашего путешествия по пути Дхармы, мы осознаем, что то что должно быть изменено, это наш собственный ум - что наш ум это место тренировки. Мы обнаруживаем, что нет ничего в Сансаре или Нирване, что было бы за пределами ума; всё произрастает из него. Наше взаимодействие и служение Сангхе подобно зеркалу, которое отражает наш ум обратно нам, то как мы используем методы Дхармы чтобы исправлять себя. Если мы обнаруживаем что мы в ответе за конфликтные ситуации, то обычно мы должны спросить себя "Почему я реагирую подобным образом?", "Почему я держусь за эти вещи?" Преображая яды ума, как только они возникают, мы учимся более эффективно работать со своими обстоятельствами, и жить в соответствии с духовной целью своей жизни.

В начале Сангха подобна собранию священных обьектов, таких как статуи, в мешке. Они неизбежно лязгают одна об другую. Если люди пытаются принести пользу лишь себе одному, то это полностью обесценит их духовные устремления. С другой стороны, если они стараются быть терпеливыми, уважать и любить других, иметь сострадание, то эти качества распространятся и принесут пользу всем вокруг них. И когда они будут делать что-либо в миру, там где мало условий для духовной практики, они будут иметь хорошо устоявшиеся привычки терпения и доброты. Они не утратят их в напряжённых ситуациях. Таким образом, Сангха предоставляет тренировочную площадку для применения Дхармы в большом мире, который и есть истинная арена для нашей практики.

Польза от Сангхи

Те кто принимает учение Будды - дети Речи Будды. Те кто узнаёт истинную природу ума - дети Ума Будды. Однажды мы приняли Прибежище, получили будийское учение и встали на путь. Наша ситуация больше не обычна; что-то изменилось.

Как насекомое попавшее в бутылку из под молока, летающее по кругу без надежды и помощи, мы в конце концов обнаружили, что единственный путь наружу это отверстие горлышка бутылки. Принимая Прибежище, слушая учения, упражняя ум, мы прокалываем дыру в циклическом существовании. Наконец-то мы выберемся. Для будийского практика сансара не бесконечна.

Принятие обетов Прибежища даёт нам доступ в Сангху, но только если мы опирается и имеем те же духовные цели. Если мы принимаем Прибежище, но на самом деле не принимаем идеалы Сангхи, мы подобны тому, кто спрятал что-то гнилое под ковром, и когда это учует кто-то ещё, намекает что это проблема кого-то другого. Но это наши собственные страх, надежда и эгоизм - причина этого отвратительного запаха.

Будучи начинающими практикующими, мы похожи на детей держащихся за мамину юбку. Мы находим огромную поддержку в тех практикующих, которые распознали природу ума. Это качество тех членов Сангхи, на которых мы стремимся походить и за которых стараемся держаться. Если мы наблюдаем за ними, мы можем увидеть как контролировать наш ум, как править нашу речь и как вести себя.

Если мы видим как кто-то начитывает мантру, мы напоминаем себе о практике, чтобы помогать другим. Если мы видим как кто-то помогает другому человеку, медитирует или работает за пределами своих ограничений, мы подражаем ему. Если мы всегда осознаём благие качества наших товарищей по Сангхе и следуем их примеру, и в тоже самое время признаём наши собственные недостатки, а так же работаем чтобы уменьшить их, наша практика будет улучшаться.

Потому что духовно мы только учимся ходить, ноги нашей практики ещё крайне неустойчивы. Когда дети, которые учатся ходить смотрят на гуляющих взрослых, они думают, что могут делать так же, но часто спотыкаются и падают. Им помогает, когда их держат за руку, потому что так более устойчиво, чем когда они стоят сами. Часто, что-то сказанное нашим другом по Сангхе, разрешит неуверенность в нашей практике, и не даст нам пойти в неверном направлении или сделать большой крюк. Всего лишь одно замечание может остановить нас и вернуть обратно на путь.

Контролируя ум, сохраняя моральную целостность, будучи внимательными, аккуратными и усердными, мы обретаем уважение других членов Сангхи. Но мы также должны быть осторожны и не развивать гордость будучи частью Сангхи. Вместо этого мы должны напоминать себе, что мы на пути вместе с Сангхой, потому что мы ещё не пробуждены. У нас есть яды ума, которые нуждаются в очищении практикой и постоянной проверке действий тела, речи и ума; уменьшаем ли мы неблагое и взращиваем ли благое?

Ещё одно благо от совершения практики вместе с Сангхой, состоит в умножении заслуг посредством группового усилия. Например, если кто-то начитал мантру сто раз, то он или она накопил (или накопила) заслуги от начитывания мантры сто раз. Но если десять человек повторили мантру сто раз, то каждый из них накопил заслугу соответствующую повторению тысячи раз.

Кроме того, как можно сделать что-либо быстро и хорошо если есть человек с необходимыми навыками, и как погрузка становится очень лёгкой, если в бригаде есть человек, который сильнее чем прочие, так и духовная практика усиливается присутствием продвинутых практикующих. Будда говорил, что когда в группе из пяти членов Сангхи, один является воплощением Бодхисаттвы, чистым устремлением Бодхисаттвы, намерение и качества порождают увеличение добродетелей других практикующих.

Вот почему, традиционно, Сангха практикует вместе. Польза от совместных действий Сангхи не только от нашего сидения на подушке для медитации, но и от всего остального что мы делаем на протяжении того времени, когда мы не сосредоточены на себе, но скорее прорываемся через цепляние за себя, и действуем для пользы другим. Совершая каждое действие с чистым намерением, мы преодолеваем свой эгоизм. Наше обязательство - продолжать практиковать подобным образом, пока не опустеет сансара.

В Сангхе все мы обладаем великой удачей, быть под защитой Трёх Драгоценностей. Мы имеем посвящения, учения и методы Ваджраяны, которые открывают истинную природу ума. Мы никогда не должны думать о сангхе как о случайной группе друзей, но относиться к каждому практикующему с огромным уважением.

Каждое мгновение вместе, это драгоценная возможность, которая есть великий источник радости. Когда мы практикуем, упражняемся, перенаправляем свои тело, речь и ум, мы остаёмся очень близки к другим; без всяких барьеров. Мы здесь не только пожинаем блага поддержки Сангхи, но и сами вкладываемся в эту поддержку. Мы вместе проходим эту жизнь и снова встретимся в следующих жизнях. Эта мандала не разлучится до самого Пробуждения.

Имея развитое чистое устремление, обязательную формальную практику и дхарма-активность с Сангхой, мы посвящаем заслуги не только собратьям членам Сангхи, но всем живым существам. Прежде всего, мы посвящаем нашу практику как единую мандалу и наши деяния тела, речи и ума, устранению препятствий для своей жизни, с устремлением, чтобы жизнь не прерывалась даже на день.

Для практикующего, каждый день содержит возможность для практики и великое достижение. В дополнение, мы посвящаем нашу заслугу тому, чтобы все живые существа имели крепкое здоровье и хорошо себя чувствовали, чтобы любовь и сострадание возникли в них, и чтобы они были способны практиковать методы Ваджраяны и достичь полной реализации абсолютной истины.

Таким образом, мы можем служить Сангхе на внутреннем уровне, а так же посредством чистого намерения, молитв и благопожеланий.

«Сангха» – санскритское слово, его буквальное значение – сообщество, которое объединилось и живёт вместе. Поскольку это множество людей и явлений, которые объединены и взаимодействуют, образуя единое целое, я иногда использую термин «система», «сеть». С одной стороны, слово «сангха» обозначает группу людей, которые как община вместе живут, действуют и трудятся. С другой, оно может относиться к собранию очищений и постижений в потоке ума, которые также существуют вместе, взаимодействуют и работают сообща. Ещё точнее, этот второй уровень сангхи можно определить как истинные прекращения истинных страданий и их истинных причин, а также истинные пути (состояния ума, выступающие в качестве пути), которые приводят к этим истинным прекращениям в потоке ума арьи. Арьей можем быть мы или кто-либо другой. Эти истинные прекращения и истинные пути также составляют сангху – сообщество живущих вместе, иначе говоря, сосуществующих и функционирующих совместно.

Китайцы вместо перевода просто транслитерировали слово «сангха» китайскими буквами, которые звучат как «сангха»: «сенг-чжиа» (僧伽, сэн-дзя) или просто «сенг» (僧). Они используют этот классический термин для членов монашеского сообщества – монаха, члена сангхи, а также для сангхи в её более высоком смысле. Мы тоже используем слово «сангха», не переводя его.

Тибетцы же поступили иначе, чем мы и китайцы: они перевели слово «сангха» как «гендун» (dge-‘dun ), что означает «люди или вещи, стремящиеся к созидательной цели». «Ген» – «созидательный», а «дун» – «стремящийся к». Их созидательная цель – освобождение либо просветление. Таким образом, это сообщество людей, стремящихся достичь освобождения или просветления; либо очищения и постижения в потоке ума, которые, в некотором смысле, направлены на те же цели – освобождение или просветление.

Мне всегда казалось, что полезно сначала рассмотреть те или иные слова, чтобы получить представление об их значении. Например, слово, которое обычно переводят как «прибежище», на санскрите «шаранам», означает «защита». Тогда выражение «идти за прибежищем» значит «идти за защитой» и предполагает активный процесс: мы не просто сидим и получаем защиту, а в действительности что-то делаем. Поэтому я называю это «идти в надёжном направлении»: установить в своей жизни надёжное направление и двигаться, чтобы защититься от страданий. Также мы можем получать защиту от других, поскольку они могут быть примером того, как защитить себя. Такой образец – Будда: мы хотим быть как он, поскольку, достигнув этой цели, будем по-настоящему защищены от страха и страдания. Иначе говоря, действительно практикуя Дхарму, учения Будды, чтобы стать буддой самим, мы защитим себя от страдания.

Какова здесь роль сангхи? Обычно говорят, что она помогает нам двигаться в этом направлении. Необходимо это исследовать, чтобы понять, что это значит на самом деле, ведь значений может быть много.

Если речь идёт о принятии прибежища, это не сангха в общем смысле, а Драгоценность Сангхи. Сангха и Драгоценность Сангхи – не одно и то же. Очевидно, чтобы двигаться в надёжном направлении этой Драгоценности, мы должны понимать, что это такое. Есть опасность в том, чтобы называть «сангхой» сообщество людей, посещающих центр Дхармы, ведь, не зная, что именно понимается под Драгоценностью Сангхи, мы можем решить, что имеются в виду эти люди. И тогда, если это сообщество нас разочарует или будет поступать неправильно, мы можем потерять прибежище: «На него нельзя полагаться».

Подобное может также случиться, если считать Драгоценностью Сангхи просто монахов и монахинь, ведь среди них могут быть люди с большими эмоциональными трудностями, и мы можем подумать: «Как я могу принимать прибежище в них?» Но они тоже не Драгоценность Сангхи. Поэтому, чтобы действительно двигаться в надёжном направлении, очень важно правильно установить, что такое Драгоценность Сангхи на самом деле.

Некоторые люди на Западе думают: «Если Драгоценность Сангхи связана только c монашеством, от неё можно отказаться. Нам не нужны монахи и монахини: современный буддизм может обойтись без них». Однако Драгоценность Сангхи относится вовсе не к монашеству. Людям может казаться, что монашеская традиция – это нечто древнее или средневековое и в современном обществе она необязательна: «Прибежище в Сангхе нам не нужно». Это большая ошибка, поскольку Драгоценность Сангхи здесь неверно определена.

Что такое Драгоценность Сангхи? Давайте посмотрим, что об этом говорят в традициях (1) тхеравады, (2) махаяны как ей следуют тибетцы и (3) дзена: это поможет получить более широкую картину. Я думаю, если мы взглянем на другие точки зрения внутри буддизма, это также поможет расширить кругозор и не ограничиваться узкими рамками нашей традиции тибетского буддизма. Мы также увидим, что является общим для всех буддийских традиций.

Сангха в разных буддийских традициях Arrow down Arrow up

Сангха в тхераваде

В тхераваде Драгоценность Сангхи определяют с точки зрения учений. То есть этот термин относится к любому, кто находится на одной из четырёх стадий духовного достижения, начиная с уровня арьи. «Арья» – это тот, кто обладает неконцептуальным познанием четырёх благородных истин. Четыре стадии достижений в тхераваде, которые начинаются с такого познания, называют «вошедший в поток», «единожды возвращающийся», «более не возвращающийся» и «архат». Слыша эти термины тхеравады, мы не должны думать: «Вошедший в поток – всего лишь новичок: любой может этого достичь». На самом деле это уровень арьи. С точки зрения тхеравады Драгоценность Сангхи относится к арья Сангхе. Их называют «Драгоценность» в силу их достижения – неконцептуального познания четырёх благородных истин и, в особенности, отсутствия невозможного «я» (санскр. анатта ). Этот человек может быть как монахом, так и мирянином.

Можно говорить о сангхе так, как её определяют в Винае, правилах дисциплины, где «сангха» – это сообщество монахов или монахинь с полным набором обетов. Точнее, группа из четырёх и более монахов или монахинь с полным набором обетов, присутствие которой необходимо на определённых ритуалах. К примеру, для принятия полных обетов монаха нужно определённое число монахов с полным набором обетов, а при получении полного набора обетов монахини должны присутствовать либо монахини с полным набором обетов либо как монахи, так и монахини. Эти монахи и монахини с полным набором обетов, которых называют сангхой в связи с принятыми обетами, необязательно являются Драгоценностью Сангхи. Их называют «условная сангха», а не Драгоценность Сангхи. Безусловно, некоторые монахи и монахини могут также быть арьями, то есть одновременно условной сангхой и Драгоценностью Сангхи.

Установленное в тхераваде различие между сангхой и Драгоценностью Сангхи – общее для всех форм буддизма. Могут использоваться разные технические термины, но общее разграничение всегда присутствует.

Сангха в махаяне

Что говорит об этом индийская традиция махаяны, которой следуют тибетцы? Каким было традиционное индийское понимание, с которым они встретились в начале?

Майтрея – один из великих мастеров и основоположников индийского буддизма махаяны. Он грядущий вселенский будда, который придёт после Шакьямуни. У выдающегося индийского мастера Асанги были видения Майтреи, и он записал полученные от него учения в так называемых «Пяти текстах Майтреи». Изучение этих текстов считалось важным не только в индийском, но и в тибетском буддизме. Рассматривая определения Трёх Драгоценностей, мы обращаемся именно к текстам Майтреи. В трёх из них Три Драгоценности определены несколько по-разному, хотя и без явных противоречий. Тибетцы следуют им всем: им хорошо удаётся совмещать то, что на первый взгляд кажется противоречивым. В этих текстах есть два определения: в двух – одно, и в одном – другое.

Первое определение мы найдём в тексте с санскритским названием «Абхисамая-аламкара» (mNgon-rtogs rgyan ), что означает «Филигрань постижений» или «Украшение постижений». Это главный трактат, который все тибетцы изучают на протяжении пяти лет как часть подготовки для получения степени кенпо или геше. Этот чрезвычайно сложный текст упорядочивает огромное собрание текстов Праджняпарамиты, выделяя категории и темы, доступные для понимания. Таким образом, это настоящий ключ к пониманию всех «Сутр Праджняпарамиты». Эти сутры чрезвычайно обширны: существует множество их версий: например, в одной из них сто тысяч строф. По-настоящему изучить и ясно понять эти сутры непросто, и в этом помогает Абхисамаяламкара.

Согласно этому тексту, у каждой из Трёх Драгоценностей есть два уровня: явный (условный) и глубочайший (окончательный). Глубочайший уровень скрывается за явным.

Другой текст Майтреи – «Уттаратантра» (rGyud bla-ma ), что означает «Наивысший вечный поток». Он посвящён природе будды, и это также один из самых важных для тибетцев текстов в изучении буддизма. В «Уттаратантре» приводятся полные определения Трёх Драгоценностей. Их единственное отличие от «Абхисамаяламкары» в том, что определение Драгоценности Дхармы относится не к явному, а только к глубочайшему уровню. За этим исключением, объяснения двух текстов одинаковы. Первый раскрывает оба уровня Трёх Драгоценностей, а второй определяет Драгоценность Дхармы только на одном, глубочайшем уровне. Однако сейчас мы говорим о Драгоценности Сангхи, которая в «Уттаратантре» определяется как на относительном, так и на глубочайшем уровнях. Давайте рассмотрим объяснения всех трёх Драгоценностей.

Явный уровень Драгоценности Будды – рупакая, тело форм будды, которое мы видим. Есть два вида тела форм: самбхогакая (тело наиболее полного применения) и нирманакая (тело эманаций). Это тонкие и грубые формы, в которых проявляется будда. Самый глубокий уровень, который скрывается за этим собранием просветляющих форм, – дхармакая будды, всеохватывающее тело. У дхармакаи два аспекта. Первый – джняна-дхармакая (иногда её называют дхармакаей мудрости или дхармакаей глубокого осознавания), всеохватывающее тело глубокого осознавания. Оно представляет собой четвёртую благородную истину – истинные пути в потоке ума будды. Другой аспект дхармакаи – свабхавакая, «естественное тело» или «тело сущностной природы», которое представляет собой третью благородную истину – истинные прекращения в потоке ума будды. Таким образом, дхармакая – это третья и четвёртая благородные истины в потоке ума будды. Это глубочайшая Драгоценность Будды.

Что такое Драгоценность Дхармы? Её явный уровень – двенадцать категорий учений, данных просветляющей речью Будды. То есть это сами слова Будды, которые мы слышим или, если они записаны, видим. За этим скрывается глубочайшая Драгоценность Дхармы – постижение того, чему учил Будда, – опять же, третья и четвёртая благородные истины, истинные прекращения и истинные пути. Истинные прекращения – полное устранение из потока ума первых двух благородных истин, истинных страданий и их истинных причин. Истинные пути – это либо глубокое осознавание, которое устраняет первые две благородные истины, либо свободное от них результирующее глубокое осознавание потока ума будды. Поток ума будды свободен от первых двух благородных истин, поэтому четвёртой благородной истине уже не нужно их устранять. Вкратце, говоря о глубочайшей Драгоценности Дхармы, мы имеем в виду третью и четвёртую благородные истины в потоке ума любого, находящегося на уровне от арьи до будды. Когда мы говорим об истинных путях в потоке ума арьи, это относится к глубокому осознаванию, которое устранит первые две благородные истины. Когда речь идёт об истинных путях в потоке ума будды, это глубокое осознавание, которое от них уже свободно.

Явная Драгоценность Сангхи – это любой арья, будь то мирянин или монах. Следовательно, это не группа арьев, взятая в целом, а каждый член сообщества. Таков видимый аспект, а что же за ним скрывается? Глубочайший уровень Драгоценности Сангхи, то есть, опять же, третья и четвёртая благородные истины в потоке ума арьи. Заметьте, что будды также включены в эту категорию как высший уровень арьев.

С точки зрения этой традиции Майтреи глубочайший уровень всех Трёх Драгоценностей одинаков: это третья и четвёртая благородные истины.

• Глубочайший уровень Драгоценности Будды – третья и четвёртая благородные истины будды.
• Глубочайший уровень Драгоценности Дхармы – третья и четвёртая благородные истины потоков ума, находящихся на уровне от арьи до будды.
• Глубочайший уровень Драгоценности Сангхи – снова третья и четвёртая благородные истины потоков ума от арьи до будды.

На каком же уровне третьей и четвёртой благородных истин присутствует все Три Драгоценности? Только на уровне будды, где все они присутствуют в одном существе – в будде. Тибетцы используют эту логику, говоря о Трёх Драгоценностях, объединённых в одной личности – в гуру как в будде. Такова основа их утверждения, тибетцы взяли его отсюда. Особенно оно важно в тантре.

Ещё одна традиция Майтреи происходит из другого его текста под названием «Махаяна-сутра-аламкара», «Филигрань для сутр махаяны» или «Украшение для сутр махаяны», в которой о Драгоценности Сангхи говорится только в связи с отдельной личностью арьи, без упоминания третьей и четвёртой благородных истин. Рассуждая с точки зрения сутры, тибетцы следуют второй традиции. В ней Драгоценность Сангхи не включает арьев-будд, лишь арьев с меньшими достижениями. Тантра, где гуру считаются олицетворением Трёх Драгоценностей, следует первой традиции Майтреи, где арьи-будды включены в Драгоценность Сангхи.

У каждой из Трёх Драгоценностей есть символ: его называют «номинальной Драгоценностью», но это не подлинный источник надёжного направления. Иначе говоря, для большинства из нас встреча с истинными Буддой, Дхармой и Сангхой невозможна, но мы можем увидеть то, что их представляет. Номинальный Будда представлен изображениями будд – рисунками и статуями. Мы простираемся перед статуей или рисунком, но это не истинная Драгоценность Будды, а всего лишь её символ. Мы подносим простирания тому, что символизирует статуя или изображение, и не принимаем прибежище в статуе: в буддизме нет идолопоклонничества.

Подобным образом, напечатанный текст Дхармы, символизирующий как слова Будды, так и их постижение, – номинальная Драгоценность Дхармы. Прибежище мы точно так же принимаем не в книгах, верно? Подобным образом, Драгоценность Сангхи представлена группой из четырёх монахов либо монахинь, принявших полные обеты. На самом деле мы принимаем прибежище не в монашеском сообществе, которое всего лишь номинальная Драгоценность Сангхи, называемая в тхераваде «условная cангха».

Достаточно ли присутствия Драгоценности Сангхи, чтобы сохранить сангху?

Согласно этому определению, нет. В разных традициях число монахов с полным набором обетов, которые должны присутствовать при принятии полных монашеских обетов, неодинаково. Но даже одних монахов с полным набором обетов тоже недостаточно: чтобы дать обеты, они должны быть монахами в течение десяти лет, хотя, опять же, этот период может отличаться в зависимости от традиции. Есть несколько традиций, устанавливающих правила для принятия полных обетов монахини: в них отличается число присутствующих монахов, либо монахов и монахинь, с полным набором обетов, а также период соблюдения обетов.

Сангха в тибетской традиции

Мы рассмотрели индийскую традицию махаяны, интересно теперь взглянуть на тибетскую. В «Драгоценном украшении освобождения» Гампопа упоминает об общих и особых объектах прибежища. Общие одинаковы для хинаяны и махаяны, а особые есть исключительно в махаяне. Гампопа говорит о двух общих Драгоценностях Сангхи: обычных существах и арьях.

• Под сангхой обычных существ понимается группа из четырёх и более монахов или монахинь с полным набором обетов, которые ещё не достигли состояния арьи. Поскольку передача линии монахинь с полным набором обетов в Тибет не произошла, Гампопа упоминает только монахов с полными обетами. Однако термин «монах с полным набором обетов» (dge-slong , санскр. бхикшу ) используют также как общий для монахов и монахинь.
• Арьей-Сангхой называют любого из восьми типов существ, разбитых на четыре пары, которых в тхераваде считают Драгоценностью Сангхи: четыре группы вошедших в поток, единожды возвращающихся, более не возвращающихся и архатов, каждая из которых делится на два типа: «вошедшие» – те, кто начал обретать постижение этого уровня, и «результирующие» – достигшие этого уровня. Гампопа не указывает, должны ли эти арьи быть монахами или монахинями с полным набором обетов.

В особой Драгоценности Сангхи, которая характерна только для махаяны и отсутствует в школах хинаяны, также выделяют два аспекта, в зависимости от того, с какой точки зрения даётся определение.

• Если определять её с точки зрения объектов, находящиеся перед нами, особая Драгоценность Сангхи – это сангха бодхисаттв, что предполагает монахов или монахинь-бодхисаттв с полным набором обетов, которые либо достигли состояния арьи, либо нет.
• С точки зрения достижений особая Драгоценность Сангхи – это арьи-бодхисаттвы, которые достигли любого из десяти уровней ума бодхисаттвы (sa-bcu ).

Что говорят об этом в школе ньингма? В тексте великого раннего мастера ньингма Лонгченпы «Любезно склонилось, чтобы нам было легче» Драгоценность Сангхи относится к шравакам и пратьекабуддам, также находящимся на четырёх стадиях: вошедшим в поток, единожды возвращающимся, более не возвращающимся, архатам, а также к арьям-бодхисаттвам. К ним добавлены «держатели мантры» и «обладатели чистого осознавания» (rig-‘dzin ): в сущности, это арьи, следующие тантрическому пути дзогчена. В ньингме к определению Сангхи добавили тантрический аспект.

Что касается традиции сакья, их главный текст «Филигрань для украшения трёх видимостей», который составил Нгорчен Кончок Лхундруб. Автор говорит, что Драгоценность Сангхи – это сообщество арьев, не объясняя, как в ньингме или кагью, их разные группы. Любопытно, что о сангхе обычных существ, то есть о номинальной Драгоценности Сангхи, он говорит: «Те, кто приняли Дхарму до нас». Это относится к монахам, принявшим монашество раньше нас, а значит, сюда не включают младших монахов. В монашеском сообществе место, где вы сидите, зависит от того, когда вы приняли монашеские обеты: следовательно, Сангха – все, кто сидят в собрании впереди, но не позади вас. Довольно интересно, что в сакья дали такое определение.

Что говорит Цонакапа в тексте традиции гелуг «Ламрим ченмо», «Большое руководство по последовательным этапам пути»? Он не даёт точных определений Трём Драгоценностям, как мы это делали только что. Цонкапа обсуждает, чем отличается их деятельность, качества и тому подобное, но из его объяснений очевидно, что его определение полностью повторяет данное Гампопой. Он говорит, что арья-Сангха – главная Сангха, Драгоценность Сангхи. Пабонгка в тексте «Освобождение в вашей ладони» пишет то же самое, однако уточняет, что монашеская Сангха – всего лишь номинальная, а не подлинная Драгоценность.

Примечательно: все сходятся во мнении, что истинная Драгоценность Сангхи – арья-Сангха, и это совпадает с точкой зрения тхеравады. Однако тхеравада имеет в виду хинаянских арьев – шраваков и пратьекабудд; махаяна, которой следуют тибетцы, – арьев-бодхисаттв, а традиция ньингма отдельно упоминает тантрических практикующих-арьев. Не забывайте, что арьи включают будд: это любой, обладающий неконцептуальным познанием пустотности, и у будды оно тоже есть. Тогда монашеское сообщество – это условная, или номинальная Драгоценность Сангхи, а не та, в которой мы на самом деле принимаем прибежище. В сущности, во всех традициях говорят об одном, но несколько по-разному.

В тантрической традиции гуру объединяет Три Драгоценности Arrow down Arrow up

Чтобы рассмотреть тибетскую тантрическую традицию с точки зрения того, что гуру объединяет Три Драгоценности, мы можем обратиться к первой традиции Майтреи, особенно к тексту «Наивысший вечный поток» (rGyud bla-ma ). В «Драгоценном украшении» Гампопа подробно обсуждает этот вопрос, объясняя разницу между окончательными и временными источниками надёжного направления.

До того как вы стали буддой, когда вы начали достигать истинных путей и истинных прекращений? Только когда стали арьей. Представьте, например, что у вас есть старое радио или телевизор с лампами на плате. Вы хотите превратить это в компьютерную материнскую плату. Старые лампы символизируют неправильное понимание. Вы собираетесь их вытащить и вставить новые чипы – неконцептуальное познание пустотности. Когда вы достаёте одну из них – это истинное прекращение, отсутствие этой лампы, пустотность. Это истинное прекращение, третья благородная истина. Затем вы устанавливаете новую лампу – это четвёртая благородная истина. Новая лампа – причина удаления старой и то, что её заменяет. С одной стороны, новая лампа устраняет старую, следовательно, она словно путь, функция которого – избавление от старой детали. С другой стороны, это также результат, четвёртая благородная истина. Она одновременно и путь, и плод.

Вы начинаете избавляться от некоторых ламп, заменяя их новыми, когда становитесь арьей. У вас в некоторой степени отсутствуют старые и присутствуют новые лампы: немного третьих и четвёртых благородных истин. Таким образом, у арьев, не достигших состояния будды, нет полных наборов третьих и четвёртых благородных истин, а значит, они всего лишь временные источники надёжного направления. У будды вообще полностью отсутствуют старые лампы, есть только новые. Лишь у будды есть полные комплекты третьих и четвёртых благородных истин, поэтому только будда может быть окончательным источником надёжного направления. Обсуждая Драгоценность Сангхи, мы должны сосредоточиться на окончательной Драгоценности Сангхи, то есть исключительно на буддах. Арья-Сангха, которая ещё не стала буддами, может помочь нам достичь только той стадии, на которой находится сама, поэтому она представляет собой лишь временный источник надёжного направления.

В этом причина восприятия гуру как будды, воплощающего все Три Драгоценности. В тибетском буддизме всегда принимают прибежище в гуру. Почему? Гуру олицетворяет все Три Драгоценности, включая Сангху. Почему он Сангха? Потому что будда как арья-Сангха – член Сангхи. С точки зрения третьих и четвёртых благородных истин в потоке ума будды он является всеми Тремя Драгоценностями, все они объединены. Поэтому есть гуру и прибежище в гуру.

Интересно, что в тхераваде не говорят о Четвёртой Драгоценности, то есть о прибежище в гуру. Они принимают прибежище в собственной карме, поскольку именно создание положительной кармы принесёт защиту от истинного страдания и его причин, что также подтверждает: прибежище – деятельный процесс.

Причинные и результирующие источники надёжного направления Arrow down Arrow up

Ещё одно отличие махаянского прибежища, или надёжного направления, от тхеравады – разделение на причинные и результирующие источники. Когда мы принимаем прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе как внешних проявлениях, это причинное надёжное направление: они показывают направление, которое служит причиной того, что мы сами достигнем состояния Трёх Драгоценностей. Мы намерены стать Тремя Драгоценностями. Как стать Тремя Драгоценностями, то есть буддами? Будда воплощает Три Драгоценности. Мы принимаем надёжное направление внешних Будды, Дхармы и Сангхи как «причины»: это называют «простое принятие надёжного направления». Особое принятие надёжного направления – «окончательное принятие надёжного направления» – относится к состоянию Трёх Драгоценностей, которого мы достигнем в будущем на основе нашей природы будды. Объект, который предоставляет надёжное направление, – это Три Драгоценности, которыми мы станем в будущем. Поэтому, например, простирания связаны с принятием прибежища, надёжного направления: мы выражаем уважение не только причинным, внешним Трём Драгоценностям, но и нашему последующему достижению, когда мы сами ими станем.

Можно задаться вопросом: «Что означает арья-Сангха, Драгоценность Сангхи, с точки зрения того, что я хочу достичь?» Она может относиться к одной из двух целей – временному состоянию арьи либо к окончательному уровню, состоянию будды. Когда у нас есть бодхичитта, наш ум сосредоточен на нашем собственном будущем просветлении: не на просветлении вообще или на просветлении Будды, а на своём собственном просветлении, которое будет существовать в потоке нашего ума в будущем. Оно пока ещё не произошло. Это окончательный источник надёжного направления, которого мы собираемся достичь. Всё это очень хорошо увязывается между собой.

Ясно, что будда воплощает Три Драгоценности, но почему гуру тоже?

Гуру символизирует будду. Это приводит нас к теме видения в гуру будды. Это очень обширная тема, и нужны целые выходные, чтобы её обсудить, поэтому сейчас мы говорить об этом не будем. По сути, рассматривая гуру как будду, мы видим в нём полностью раскрытую природу будды. Так же, принимая результирующее прибежище в самих себе, мы стремимся стать Тремя Драгоценностями сами. Чтобы развить способность видеть эти качества в себе, нам нужно научиться видеть их в гуру: это помогает разглядеть их в себе. Если мы их в себе видим, это не значит, что мы буквально просветлённые. То же самое касается и видения гуру как будды: это не означает, что гуру всеведущий и знает, к примеру, номера телефонов всех существ во вселенной, не так ли? Имеется в виду не это.

Чем Три Драгоценности отличаются друг от друга? Arrow down Arrow up

Каждая из Трёх Драгоценностей – окончательный источник прибежища, третьи и четвёртые благородные истины в потоке ума будды. Чем же они друг от друга отличаются? Ранее мы упоминали глубочайший аспект окончательного источника надёжного направления, другими словами, Драгоценности Будды, вне зависимости от того, внешний это будда или будда, которым стремимся стать мы сами. Затем мы рассмотрели, что все три Драгоценности Будды, Дхармы и Сангхи как источники надёжного направления – это третьи и четвёртые благородные истины в потоке ума личности. Какова разница между Тремя Драгоценностями? Они рассматривают истинные прекращения и постижения с разных точек зрения.

С точки зрения Драгоценности Будды это источники вдохновения, которое обычно переводят как «благословение». Истинные прекращения и истинные пути вдохновляют нас. Драгоценность Будды вдохновляет нас достичь такого же состояния, как он, будь это внешний будда или наше собственное достижение этого состояния в будущем.

С точки зрения Дхармы это источники подлинных достижений, «сиддхи» на санскрите. Источник нашего просветления – это способность достичь истинных прекращений и истинных путей.

С точки зрения Сангхи они приносят просветляющее влияние, которое иногда называют деяниями будды. Что касается внешних будд, истинные прекращения и истинные пути в их потоке ума позволяют им распространять своё просветляющее влияние на всех. Когда мы сами достигаем этого уровня, истинные прекращения и истинные пути в нашем потоке ума становятся источником положительного воздействия на окружающих.

Как нам понимать это в связи с Сангхой? Размышляя о Сангхе, мы в основном сосредоточиваемся на её влиянии и активности – на том, что она делает. Если мы рассматриваем монашеское сообщество или общину в центре Дхармы, полезно задуматься о самом важном: как они функционируют? Чем занимаются? Как они влияют на нас и на других? Вот самое главное, что мы можем узнать из этого объяснения. Кроме того, можно многое сказать о тантрической стороне этого вопроса, но у нас нет времени.

Сангха в традиции дзен Arrow down Arrow up

Прежде чем перейти к теме монашеского сообщества и центров Дхармы, давайте рассмотрим представления традиции дзен. Очень ясно о Трёх Драгоценностях писал Доген, японский основоположник традиции сото-дзен. Согласно Догену, у Драгоценности Сангхи два уровня. Первый, который он называет «божественные будды», относится к великим бодхисаттвам, таким как Манджушри, Авалокитешвара, Кшитигарбха. В тибетской традиции в тантрическом древе прибежища Сангху также представляют Манджушри и другие великие бодхисаттвы, окружающие центральную фигуру Будды. То же самое и в дзенской традиции.

Другой аспект Драгоценности Сангхи – четыре уровня арьев. Здесь имеют в виду шраваков, пратьекабудд, бодхисаттв и будд, достигших уровня арьев, что согласуется со всем сказанным ранее.

Доген говорит о трёх аспектах Трёх Драгоценностей: «гармоничные Три Драгоценности», «проявленные Три Драгоценности» и «сохраняемые Три Драгоценности». «Гармоничная Драгоценность Сангхи» – это согласие и гармония всех факторов просветления. На более абстрактном уровне это мирная взаимосвязь и гармония всех явлений. Тут мы видим идею о сообществе и системе, в которых всё гармонично взаимодействует. Я думаю, самое главное для монашеской общины или сообщества в центре Дхармы – гармонично действовать всем вместе, не исключая никого.

«Проявленная Драгоценность Сангхи» – обучение и практика, благодаря которым мы достигаем уровня арьи, что схоже с просветляющим влиянием, назначением и деятельностью Драгоценности Сангхи, о которых мы говорили ранее. Каково главное назначение Сангхи в центре Дхармы? Возможность вместе изучать, практиковать и медитировать, чтобы достичь цели – истинных прекращений и истинных путей.

Под «сохраняемой Драгоценностью Сангхи» имеются в виду способы, благодаря которым Сангха существует: каким образом она себя содержит? Благодаря чему продолжает существовать? Как пребывает в свободе от сансары, облегчая все страдания? Другими словами, чем община занимается? Очевидно, мы совместно практикуем и медитируем, чтобы достигать третьих и четвёртых благородных истин уровня арьи и выше. Как поддерживать сообщество, чтобы сохранить его навсегда? Пытаясь помочь не только себе, но и другим, облегчая страдание и освобождаясь от сансары, то есть не сансарным способом. Другими словами, мы не помогаем себе и другим заработать денег, стать знаменитыми или соперничать с другими центрами Дхармы. Наше побуждение не сансарное: мы делаем это с просветляющей и чистой мотивацией – тогда центр продолжит своё существование. Если вы помогаете другим и себе, руководствуясь мирскими заботами – ради того чтобы соревноваться или стать известным, – это долго не продлится: другие люди попытаются вам помешать. Это действительно важно: большинство центров Дхармы сталкиваются с финансовыми проблемами, их организаторы всегда беспокоятся о том, как оплатить счета и привлечь больше учеников, и это превращается в бизнес. Тогда вам, конечно, приходится соревноваться с другими бизнесменами, что всегда приводит к возрастающим тревогам и проблемам и уводит ваше внимание от главного назначения сангхи – от истинной практики Дхармы, совместного обучения и медитации. Конечно, собираясь содержать центр, вы должны позаботиться о финансах. Но самое важное – не ограничиваться совместной медитацией, изучением и практикой, а пытаться также с чистой и не сансарной мотивацией помогать другим. Вы даёте учения не для того, чтобы привлечь большую аудиторию и заработать денег, а чтобы помочь.

Это объяснение в сото-дзен чрезвычайно значимо с точки зрения того, как развивать центр Дхармы, чтобы все действовали в согласии друг с другом. Тогда мы будем двигаться к цели, становясь арьями, Драгоценностью Сангхи. Наш ориентир – монашеская община как её представлял Будда, но это не значит, что все должны принять монашество. Понятно, что многие монашеские общины могут быть в своих целях достаточно сансарными, но наш пример для подражания, или идеал, – не они, а более чистые сообщества, ведь окончательный источник надёжного направления – это будды. У любого, кто не достиг состояния будды, всё ещё есть ограничения, а до достижения архатства – сансарные недостатки. Мы должны помнить, что они всего лишь временные источники надёжного направления; только будду можно считать окончательным источником. Это очень важно, потому что, видя недостатки в принявших монашество или даже у существ с высоким постижением, мы легко можем разочароваться. Они не могут быть окончательным источником надёжного направления (прибежища), если ещё не стали буддами. У них пока есть ограничения, так чего вы ожидаете?

Не воспринимайте всё, что мы обсуждали ранее, исключительно как научную информацию и факты. Смысл в том, чтобы применить это и увидеть, как это может нас научить жить в соответствии с Дхармой. Вот самое важное. Есть ли у вас вопросы в связи с тем, что мы уже обсудили?

По каким признакам можно понять, что центром Дхармы руководят сансарным способом?

Если основная деятельность и цели центра Дхармы – привлекать капитал и организовывать компании для увеличения числа учеников, – это один из признаков, что он стал жертвой такого ошибочного подхода. Либо вы покупаете большую территорию или здание и тратите всё время, работая для их содержания, и времени на практику, медитацию и изучение остаётся мало или не остаётся совсем. Мирские цели становятся основными, и в этом, я думаю, есть определённая опасность. Я сталкивался с этим по всему миру в центрах Дхармы, которые посещал. Члены таких центров занимаются только строительством и другой работой: они работают в магазине, ресторане или ремонтируют здания. Фокус на Дхарме потерян и остаётся лишь в теории: «О, да! Мы делаем это для пользы всех живых существ!» Я говорю о главной цели. Конечно, добровольцы нужны, и вы должны сделать то и это, заплатить за аренду и так далее, но не забывайте о самом главном: вместе практиковать, учиться и стараться приносить пользу другим. Если создать новый центр Дхармы или купить большую статую важнее, чем собраться для совместной практики, это проблема. Разумеется, если вам нужно более просторное место, то привлекать финансы или делать ремонт естественно и необходимо, но не забывайте о самом главном. Есть много примеров, когда центры Дхармы забывали об этом: люди переставали действовать в согласии друг с другом и вместо того, чтобы нести радость и спокойствие, центр Дхармы превращался в источник беспокойства, напряжения и ссор. Тогда вы теряете свой путь.

Если центр Дхармы – источник не спокойствия, а раздора, и не способствует гармонии, так как люди собираются там для общения, а не ради Дхармы, а руководители это не только одобряют, но и поощряют, – это тоже неправильно или в некоторых ситуациях оправданно?

Я думаю, группам важно многое делать вместе, в том числе отдыхать и расслабляться. Очень полезно ходить на пикники, вместе есть и так далее, чтобы создать ощущение единства. Но, опять же, зачем вы это делаете? Думаете ли вы в основном об этом или о совместном изучении, практике, медитации и помощи другим? Мне кажется, немного общения будет на пользу, если это не самоцель. В конце концов, это клуб или место для практики, обучения и медитации? По-моему, большая ошибка, если в вашем центре Дхармы все слишком серьёзны и никто ни с кем не разговаривает: вы заходите и садитесь медитировать, глядя на стену, а потом все расходятся, не сказав друг другу ни слова. Это тоже не лучший вариант.

Что если это единственное знакомое нам место? Что делать, если мы долгое время ходили в такой центр и не знаем, что есть другие, и нам о них не рассказывают?

Поищите в интернете. Это активный процесс: не ждите, пока всё к вам придёт само.

Иногда группы очень закрыты, и к их страницам в интернете нет доступа.

Съездите куда-нибудь ещё, ищите. Если для вас это важно, но таких центров нет там, где живёте вы, поезжайте куда-нибудь ещё. Жалобы тут не помогут. Если поблизости от вас нет ничего подходящего, а вам очень хочется, чтобы в вашей жизни это было, попытайтесь создать такое место либо отправляйтесь туда, где есть что-нибудь получше. Если для вас это всего лишь хобби – другое дело.

Монашеская сангха Arrow down Arrow up

После того как Будда дал первое учение, за ним повсюду, где он учил, начала следовать группа монахов, практикующих воздержание. Поначалу, в таких особенных обстоятельствах, они стали монахами автоматически и последовали за Буддой. Спустя примерно двадцать лет после просветления Будда начал первый ретрит в сезон дождей, и это стало отправной точкой для основания монастырей: раньше монахи просто странствовали повсюду. Незадолго до смерти Будда начал традицию монашества для женщин. Со временем возникли разнообразные монашеские обеты. Будда не просто сел и сказал: «Вот правила». С течением времени у общины появлялось всё больше опыта. Когда возникали проблемы, например при сборе подаяния пищи и тому подобного, Будда говорил: «Чтобы избежать этой проблемы, нужен такой-то обет», – и устанавливал разные правила дисциплины, чтобы в общине всё было гармонично. Так появлялись обеты. Будда говорил, что монашеская сангха – основная гарантия, что его учения сохранятся. Это очень важно! Сам Будда сказал, что существование монашеской традиции необходимо: монахи и монахини полностью посвящают себя сохранению учений Будды во всей полноте.

Учения Будды состоят из трёх корзин, известных как «Трипитака». Первая корзина – сутры, о развитии различных видов сосредоточения, в том числе продвинутых; их называют «упражнение в высшем сосредоточении». Вторая корзина, абхидхарма, или «разделы знания», связана с упражнением в высшей распознающей мудрости. Мы как мирские люди, возможно, способны следовать первым двум корзинам, но не третьей – винае, правилам монашеской дисциплины. Монахи и монахини соблюдают не только предписания первых двух, но и третьей корзины. Несмотря на то что мы, мирские люди, не выполняем все предписания, мы можем способствовать сохранению этих учений, поддерживая монахов и монахинь.

Почему люди становятся монахами и монахинями? Причина не только в желании придерживаться всех учений Будды, что очень хорошо. Основная причина принятия монашества – развивать этическую дисциплину, самодисциплину, а для этого нам нужны обеты и поддержка общины. Если у нас есть семья, работа и так далее, улучшить дисциплину самостоятельно очень трудно. Чтобы укрепить её с помощью обетов и поддержки мирского сообщества, люди принимают монашество. Такая этическая дисциплина становится основой для развития высшего сосредоточения и высшей мудрости. Кроме того, принимая монашество и отказываясь от мирской жизни, мы развиваем полное отречение.

Отрекаясь от мирской жизни, вы отказываетесь от возможности иметь семью и от других мирских забот. Это первый шаг в развитии полного отречения от сансары ради достижения освобождения. Вы отказываетесь от своего внешнего вида, причёски, стиля в одежде: теперь вы постоянно носите одинаковую одежду, а голова всегда выбрита. Вы отказываетесь от попыток привлечь партнёра и так далее. Это хорошая основа для развития полного отречения, необходимого, чтобы достичь освобождения.

Я не говорю, что иметь семью и работать – плохо. Это нейтрально: ни хорошо, ни плохо. Смысл в том, что они создают ситуацию, в которой у нас больше беспокойств, желания и гнева. Мы отрекаемся именно от этого. Принятие монашества – это на самом деле первый шаг к тому, чтобы полностью сосредоточиться на обучении и медитации, практикуя ради достижения освобождения и просветления. Мы можем это делать, оставаясь мирским человеком без семьи, но обеспечивать себя всё же достаточно сложно. Даже если у нас не будет семьи, нам придётся работать, и это будет отнимать время у обучения и практики. Вступив в монастырь, мы получаем поддержку от мирского сообщества.

Одной из главных обязанностей буддийского мирского сообщества всегда было содержание монашеской общины, которая заслуживает уважения и помощи. Это не лентяи, которые хотят бесплатно питаться и не работать. В одной из ранних сутр махаяны, «Вималакирти-нирдеша-сутре», обсуждаются бодхисаттвы-миряне: возможно ли быть бодхисаттвой и достичь просветления, будучи мирским человеком. Вималакирти – имя бодхисаттвы-домохозяина, и в этой сутре немало подшучивают над монахами-архатами. Я думаю, эта сутра указывает, какие проблемы возникают, если монашествующие становятся высокомерным и перестают помогать другим.

Монашеская жизнь всегда принимается за образец. В начале XIV столетия Лутай, король Таиланда, присоединился к монашескому ордену на три месяца, а потом покинул его. Он начал тайскую традицию принятия мужчинами монашества не на всю жизнь, как это было раньше, а на короткое время, которую в XIX столетии также переняли в Бирме. В результате все мужчины в этих странах (женская монашеская традиция здесь, как и в Тибете, была прервана) принимали монашество в подростковом возрасте, обычно примерно на три месяца. Если подумать, это гораздо приятнее, чем обязательная временная служба в армии. Кроме того, это способствовало объединению деревень и общин: когда монахи выходят просить подаяние, все матери дают им пищу, ведь сыновья каждой из них когда-то были монахами. Это укрепило традицию кормить и поддерживать монашескую общину всей деревней, и все мужчины получали опыт монашества, поэтому относились к нему участливо: для них это не было чем-то совсем незнакомым. Разумеется, многие не ограничивались лишь тремя месяцами и оставались монахами на всю жизнь.

В тайских и бирманских деревнях монахи организовывали школы для местных детей. Я не знаю, как обстоят дела сейчас, когда есть государственные школы, но раньше такая традиция была. Монахи не только медитировали и обучались, но и занимались общественным служением. Опять же, не все, а по желанию. В китайском монашеском сообществе монахи и монахини также занимаются социально полезной деятельностью. К примеру, сейчас в Таиланде в основном именно монастыри и монахи ухаживают за умирающими от СПИДа, когда больше никто этого делать не хочет; в Таиланде огромная проблема в связи со СПИДом. Тибетцы же не слишком беспокоятся о социальной помощи; Его Святейшество Далай-лама это признаёт и считает необходимым исправить. Мне кажется, в Тибете это в основном объясняется географическим положением: монастыри были очень изолированы, нельзя выйти и отправиться в город или деревню, чтобы собрать еды в чашу для подаяния. Поэтому мирские люди приходят в монастыри сами и приносят подношения. Я думаю, причина отстранённости в этом.

По-моему, возможность принять монашество как альтернатива служению в армии или обычной общественной работе очень важна. Учения сохранятся, если у людей будет возможность становиться монахами или монахинями, посвящать всю жизнь практике Дхармы и, по желанию, помогать другим, располагая поддержкой всего буддийского сообщества, – вот о чём говорил Будда. Конечно, если вы помогаете другим, а потом отправляетесь на вечеринки за государственный счёт – этого недостаточно: нужно полагаться на этическую дисциплину, совместную практику и медитацию. Следовательно, у нас на Западе поддерживать монашество очень важно. На самом деле, чтобы быть монахом или монахиней, нужен монастырь: это общинное явление. Никогда не предполагалось, что, принимая монашество, люди будут жить сами по себе, носить мирскую одежду и ходить днём на работу – для монаха или монахини это не лучший вариант. К сожалению, на Западе многим приходится так жить. Мы должны понять, как это трудно, и не осуждать их за отсутствие обстоятельств, благоприятных для того, чтобы быть монахами или монахинями. Во многих центрах Дхармы мирские люди часто смотрят на монахов и монахинь сверху вниз, почти как на прислугу, которая должна содержать центр, готовить чай и тому подобное, хотя всё ровно наоборот. Этим должны заниматься не монахи и монахини, а мирские люди.

Чтобы быть объектом уважения, монашествующим нужно соблюдать обеты, быть настоящими монахами и монахинями. В текстах говорится, что уважения достоин даже лоскут монашеских одежд, а значит, даже если принявшие монашество не соблюдают обеты надлежащим образом, их одеяния мы по-прежнему должны почитать. Мы уважаем их намерение работать над собой, приняв монашество. Иногда встречаются монахи и монахини, которые не стараются быть лучше. Например, некоторых отправили в монастырь, когда они были детьми, поскольку родители не могли их прокормить. Однако даже в этом случае необходимо отличать человека от института монашества как такового, который символизируют одежды. Я думаю, для нас как буддистов очень важно размышлять о своём личном отношении к монахам и монахиням, а также к институту монашества в целом. Может быть, мы считаем это неважным и даже никогда об этом не задумывались? Или это на самом деле уместный объект для уважения? В конце концов, даже не будучи подлинной Драгоценностью Сангхи, они её для нас представляют. Они символизируют устремлённость к состоянию арьи, к истинным прекращениям и истинным путям, то есть к истинной Драгоценности Сангхи.

Есть организации, помогающие монахам, которые работают или занимаются чем-либо ещё в разных странах мира.

Есть много программ, поддерживающих монастыри для тибетцев в Индии и Непале, но для западных монашествующих их гораздо меньше, и это проблема. Люди склонны гораздо больше сочувствовать этническим, а не западным монахам и монахиням, хотя именно они нуждаются в помощи. Но это приводит нас к обширной теме – как управлять западным монастырём.

Сейчас наша главная цель как практикующих мирян – построить хорошие центры Дхармы. Что мы можем сделать, чтобы помочь монахам и монахиням?

Как им помогали традиционно? Их кормили, предоставляли место для проживания, чтобы им не нужно было зарабатывать на оплату аренды и покупку еды. Помогите им, например, с медицинской страховкой. Центр Дхармы, без сомнения, может организовать групповую медицинскую страховку для монахов и монахинь. Это было бы очень полезно.

Сангха, или духовная община, - это третья из драгоценностей. Согласно буддийской традиции, существует три уровня сангхи: арья-сангха, бхикшу-сангха и маха-сангха. Разбор значения каждого из этих терминов позволит нам более полно понять, что такое Сангха в традиционном смысле слова .

Слово арья в составе выражения арья-сангха буквально означает «высокородный» и в более широком смысле - «святой». В буддийской терминологии арья всегда означает святость как «соприкосновение с трансцендентальным». Стало быть, арья-сангха называется так потому, что состоит из святых личностей (арья-пудгала), у которых есть некоторые общие им всем трансцендентальные достижения и переживания.

Эти люди едины на духовном уровне, но вполне могут не находиться в физическом контакте, ибо объединяет их общность духовных переживаний. На этом уровне Сангха - это чисто духовное сообщество, совокупность индивидуумов из разных частей света и разных эпох, располагающая одними и теми же духовными достижениями и переживаниями, что снимает для них пространственно-временную разобщенность.

Согласно общей основе убеждений и доктринальных положений, принятых всеми различными школами буддизма, различаются четыре следующих типа святых: вошедшие в поток (сротаапанна), единожды возвращающиеся (сакри-дагамин), невозвращающиеся (анагамин) и архаты. Ими составлена духовная иерархия, посредствующая между Буддовостью и обычной человеческой непросветленностью.

Путь к Просветлению, как учил Будда, может быть различными способами поделен на последовательные стадии. Однако основным считается деление на три больших этапа: этики (санскр. - sila, пали - sila), медитации (samadhi) и мудрости (санскр. - prajna, пали - раппа). Мудрость, завершающий этап, приходит в виде вспышек прозрения, озаряющих собою природу реальности. Эти вспышки прозрения - не понятийного свойства, они непосредственны и интуитивны. Обычно они возникают во время глубокой медитации.

Оказывается, что в духовной жизни ничто не приходит сразу, все идет постепенно, шаг за шагом. На всех стадиях требуется медленное и систематическое продвижение. Так что обнаруживается, что прозрения бывают различных степеней интенсивности. Вы можете испытать слабую вспышку прозрения (если ваша медитация слаба, большего она вам не даст), или у вас будет очень яркая мощная вспышка прозрения, которая озарит потаенные глубины реальности. Типы святых различаются степенью интенсивности своего прозрения.

Это ставит перед нами важный вопрос: как измеряется интенсивность прозрения? Традиционно в буддизме прозрение измеряется двояко: субъективно, по количеству духовных оков (пали - самьяоджана, всего существует «десять оков», приковывающих нас к колесу жизни, в котором мы вращаемся), которые оно может разорвать; а также объективно, по количеству перерождений, предстоящих после достижения данного уровня прозрения.

Святые первого уровня именуются вошедшими (букв, «попавшими») в поток (сротаапанна), который постепенно приведет их к нирване . Вошедшие в поток развили у себя уровень прозрения, достаточный для того, чтобы разорвать первые три из десяти оков . Остановимся на этих оковах дольше, чем на остальных, так как они касаются нас самым непосредственным образом.

Первая окова называется satkayadrsti (пали - sakkayaditthi), что значит «личностное воззрение». Оно двояко. Первое называется sasvata-dristi. Согласно нему самотождественность личности после смерти остается неизменной. Это традиционная вера в бессмертие души, любая ее форма. У нас, мол, есть душа (неизменное самотождество, эго), которая отлична от нашего тела и пребывает после нашей смерти (она или идет на небеса, или перевоплощается). Здесь существенно именно то, что душа неизменна (как своего рода духовный бильярдный шар, который катится себе вперед, не меняясь); она не процесс, но сущее нечто. Другой вид «личностного воззрения» таков: после смерти наступает забвение: смерть - конец всему, ею все пресекается (традиционный термин - «uccheda» - буквально пресечение). Иными словами, согласно этому убеждению, психическая сторона жизни завершается в момент смерти вместе с физической, материальной.

Согласно буддизму, и то, и другое - крайние и неверные воззрения. Буддизм учит срединному воззрению: смерть - не конец всему в том смысле, что со смертью физического тела не происходит полной остановки психических и духовных процессов; они продолжаются. Но это и не продолжение существования неизменной души или эго. Длится не что иное, как психический процесс во всей своей сложности и постоянной изменчивости и текучести. С буддийской точки зрения то, что продолжается после смерти, есть как бы поток психических событий .

Вторая окова - это vicikitsa (пали - vicikiccha), что обычно переводится как «скептические сомнения» и иногда как «нерешительность». Это не «добросовестное сомнение», о котором Теннисон сказал: «Право, больше веры в добросовестном сомнении, чем в половине вероисповеданий» . Точнее будет сказать, что вичикитса - это нежелание прийти к определенному выводу. Люди колеблются, им бы все на заборе сидеть, не хотят они спрыгнуть ни на одну сторону. Они так и пребывают в этой нерешительности, не едины сами с собой, да и не пытаются это сделать. Что касается вопроса о посмертном существовании, то они сегодня думают одно, а завтра - совершенно другое. Они не берут на себя труд разобраться с этим до конца и все ясно продумать. И вот такая самоуспокоенность в колебаниях - это окова, которую, согласно учению Будды, необходимо разрушить.

Третья окова именуется silavrata-paramarsa (пали - silabbata-paramasa). Этот термин обычно переводят как «привязанность к обрядам и ритуалам», что, однако, совсем неправильно. Буквальное значение слова шилаврата-парамарша - «принятие этических правил и религиозных предписаний за самоцель». Шила здесь вовсе не обряд, но нравственное предписание или правило (если, например, говорится, что, согласно учению Будды, нельзя отнимать жизнь, то это - шила, нравственное правило). Врата - это ведическое слово, означающее обет, соблюдение религиозного предписания. Элемент, превращающий выражение silavrata-paramarsa в термин для «оков », это paramarsa - «цепляние». Таким образом, вместе это - «принятие нравственных правил, даже (хороших) религиозных предписаний за самоцель, цепляние за них самих по себе».

Это возвращает нас к притче о плоте . Как я уже говорил, Будда уподоблял Дхарму плоту, перевозящему нас с этого берега сансары на тот берег Нирваны. Дхарма во всех своих аспектах, учил Будда, есть средство для некой цели. Если мы станем думать, что нравственные правила и религиозные предписания - даже медитация или изучение священных текстов - самодовлеющи, то они сделаются нашими оковами, а оковы надобно разбить. Таким образом, эти оковы возникают, когда религиозную практику и предписания рассматривают как самоцель. Они весьма хороши как средства, но сами не суть цель.

Таковы первые три оковы. Вошедшим в поток становятся, стало быть, благодаря постижению ограниченности «Я», необходимости определенных обязательств, а также относительности всех религиозных практик и предписаний. При достижении стадии вхождения в поток остается, согласно буддийской традиции, не более семи перерождений в колесе жизни, а может быть и меньше. Вхождение в поток, таким образом, представляет собою важную стадию духовной жизни. Можно больше сказать - это в истинном смысле слова духовное обращение.

Помимо того, вхождение в поток достижимо для каждого серьезного буддиста и должно таковым считаться. Нет проку заниматься медитацией с прохладцей да кое-как следовать пяти предписаниям, искоса поглядывая на нирвану. Следует серьезно полагать, что вполне возможно уже в этой жизни разбить три оковы, войти в поток и твердо вступить на путь к просветлению.

Святые второго уровня, «единожды возвращающиеся » (санскр. sakrdagamin), это те, кто вернется человеком на землю лишь однажды; они разбили первые три из оков и весьма ослабили еще две: четвертую, т.е. «желание существовать в чувственном мире» (kama-raga), и пятую - «враждебность» или «гнев» (vyapada). Эти оковы очень крепки. Разорвать первую тройку сравнительно легче, потому что те «интеллектуальные», так что их можно разбить чистым интеллектом, иными словами прозрением. А эти две эмоциональные, укоренены куда глубже, и их разорвать гораздо труднее. Поэтому-то даже ослабления их достаточно, чтобы сделаться единожды возвращающимся.

Несколько пояснений к этим двум оковам. Кама-рага есть желание или побуждение обрести чувственное существование. Стоит немного поразмыслить, чтобы осознать, насколько это побуждение сильно. Представьте, что вам неожиданно отказали все органы чувств. В каком же состоянии будет тогда ваш ум? Это будет переживаться как ужасное лишение. И вашим единственным побуждением будет - вернуть себе контакт с окружающим, возможность видеть, слышать, нюхать, вкушать, осязать. Подумав об этом, мы можем до некоторой степени уразуметь, насколько сильна наша тяга к чувственному существованию. (Нам известно, что в момент смерти мы потеряем все свои органы чувств - не будем ни видеть, ни слышать, ни нюхать, ни вкушать, ни осязать. Смерть отрывает от всего этого, и ум оказывается в ужасающей пустоте - «ужасающей» для тех, кто стремится к контакту с внешним миром посредством органов чувств.)

Четвертая окова крепка и ослабить ее трудно; так же и пятую, гнев (vyapada). Иногда мы чувствуем, словно в нас забил источник гнева, ищущий себе выход. Это происходит совсем не потому, что что-то случилось и рассердило нас, а потому, что гнев в нас всегда, мы же только ищем вокруг себя мишень, в которую его можно было бы направить. Этот гнев в нас глубоко укоренен.

Святые третьего уровня - это «невозвращающиеся» (anagamin). Если «единожды возвращающийся» святой лишь ослабил четвертую и пятую оковы, то «невозвращающийся» разбил их, он разбил всю пятерку низших оков, три из которой интеллектуальные и две -- эмоциональные. Разбив их, невозвращающийся никогда больше не вернется на человеческий уровень. Он перерождается, согласно буддийской традиции, в сфере, именуемой «чистыми обителями» (suddhavazsa) , т.е. в группе пяти небесных подуровней на вершине мира чистых форм (rupa-dhatu). Там он после смерти обретает Нирвану.

Святые четвертого уровня - архаты, «достойные поклонения». Это те, кто достиг Просветления в этой жизни. Архат разбил все десять оков - пять низших и пять высших.

Шестая окова - это «желание существовать в мире форм» (ruparaga). Вместо «мира форм» мы могли бы поставить «область архетипов». Седьмая окова связана с «желанием существовать в мирах бесформенного» (aruparaga). Восьмая окова - «гордыня» (тапа). Это, конечно, не гордыня в обычном смысле (когда, например, кто-нибудь говорит, что он самый красивый или самый умный), а гордыня, заключающаяся в том, что я есмь я, что я не есмь не-я, или, как об этом сказал Будда: «Что я или лучше других, или хуже других, или такой же, как другие». Именно эту гордыню полностью развеял архат. У него нет даже мысли: «Я достигаю нирваны». Девятая окова - это «неустойчивость» или «дрожание» (санскр. - auddhatya, пали - uddhacca). Это нечто весьма тонкое. Тот, кто скоро достигнет архатства, как бы находится в промежутке между дальними пределами мира явления и нирваной и слегка вибрирует, потому что еще не утвердился в нирване. И наконец, десятая окова - самая основополагающая и крепкая из всех. Это «неведение» (санскр. - avidya, пали - avijja), изначальное неведение, духовный мрак. Архат рассеивает этот мрак светом мудрости и, разрушив все десять оков, осуществляет Нирвану.

Таковы четыре типа святых, составляющих арья-сангху. Когда мы говорим слова «сангхам саранам гаччхами » («нахожу прибежище в сангхе») в рецитируемой формуле «трех прибежищ», то, во-первых, мы находим прибежище именно в арья-сангхе. Во-вторых, есть бхикшу-сангха, община монахов. Она состоит из тех, кто «отринул жизнь домохозяина» и вступил в монашеский орден, основанный Буддой; она соблюдает единый устав из ста пятидесяти правил (пратимокша) .

Человек вступает в бхикшу-сангху, когда его посвящают в монахи на собрании местной сангхи, т.е. малой общины. (По традиции, относящейся прежде всего к хинаяне, община буддистов - сангха - делится на малые местные группы, avasa. Иногда в буддийских странах сангха делится по национальному признаку, тогда подобного рода община называется nikaya). Такая группа должна состоять не менее чем из пяти монахов, имеющих полное посвящение, в том числе хотя бы одного старейшины - sthavira. По традиции монаха-новичка вверяют попечению одного из стхавир, - возможно, но не непременно, председательствовавшего на обряде посвящения, и тот лично им руководит лет пять, а то и десять (знаменательно, что такого рода учителем может быть только стхавира, т.е. монах, по крайней мере, с десятилетним стажем).

Обязанности буддийских монахов многообразны: во-первых, изучать и практиковать Дхарму, особенно медитацию; во-вторых, являть пример мирянам; в-третьих, учить и проповедовать; в-четвертых, защищать мирян от неблагоприятных психических влияний; в-пятых, быть советчиками в мирских делах.

В настоящее время в буддийских странах имеется две ветви монашеского ордена: тхеравадинская (представлена на Шри Ланке, в Таиланде, Бирме, Камбодже и Лаосе) и сарвастивадинская (в Тибете, Китае, Вьетнаме и Корее). Различия в образе жизни и предписаниях, соблюдаемых монахами этих двух великих традиций, очень невелики. Пратимокша у них одна и та же (Япония - особый случай, поскольку, хотя монашеское посвящение и существовало здесь несколько веков назад, оно вымерло, а его место заняли бодхисаттвовское посвящение и другие виды посвящений).

В-третьих, маха-сангха, или «великая сангха», названная так потому, что велика числом. Это общность всех тех, кто принимает определенные духовные принципы и истины, безотносительно различий в образе жизни (то есть не имеет значения, удалился ли человек из мира в монашество, или остался в миру). Маха-сангха включает в себя арьев и не арьев, она состоит и из монахов, и из мирян. Это все сообщество буддистов на всех его уровнях, объединенная общей верностью Будде, Дхарме и Сангхе. В маха-сангху включаются все те, кто принял прибежище в Трех Драгоценностях. То, в чем они нашли для себя прибежище, является их взаимными узами. (Из лекции №3: «Сангха или буддийская Община », 1968)

В широком смысле «сообщества буддистов» употребляется термин «четырёхчастная сангха»: община из монахов, монахинь, мирян и мирянок. Это сообщество, наличие которого, например, свидетельствует о распространённости учения Будды в стране или регионе. Важно отметить, что миряне и мирянки отдельно сангху не составляют. Монахи и монахини могут быть названы Сангхой безотносительно мирян. Собственно говоря, Будда Гаутама подразумевал под сангхой именно бхиккху-сангху.

В узком смысле, например при принятии Прибежища , под Сангхой рекомендуется понимать Освобождённую Сангху, сообщество святых, освобождённых от иллюзии «эго» существ.

Монашеская традиция

Община монахов и монахинь и Сангха были первоначально установлены Гаутамой Буддой в V веке до нашей эры , для обеспечения средств тем, кто желает практиковать Дхарму круглый день, свободный от ограничений и обязанностей бытовой жизни. Сангха также выполняет функцию сохранения оригинального учения Будды и обеспечения духовной поддержки буддийских сообщества.

Ключевая особенность буддийского монашества является присоединение к Виной , которая содержит сложный набор правил поведения, в том числе полное целомудрие и еду только до полудня. Между полуднем и следующим днем, строгий порядок изучения Священных Писаний, пение, медитации . Нарушение правил влечёт за собой наказание вплоть до постоянного исключения из Сангхи. Основатель японской школы Тэндай решил сократить количество правил примерно до 60. Многие школы, исходящие из Тэндай, отказались от Винаи полностью. Поэтому, как правило, в японских школах священничество, а не монашество.

Монахи и монахини могут владеть только минимумом имущества в связи с их отношением к отшельничеству (в идеале это три одежды, чаша для подаяний, ткань, иглы и нитки, бритва для бритья головы, и фильтр для воды). На практике они часто имеют несколько дополнительных личных вещей.

Традиционно, буддийские монахи отказываются от обычной одежды. Первоначально одежда была сшита вместе с тряпками и окрашена землей. Идея, что одежды были покрашены с шафраном кажется маловероятной, так как это было и остается очень дорогим товаром, а монахи были бедными. Цвет современной одежды варьируется от принадлежности к какой-либо школе (шафран характерен для Юго-Восточной Азии, Тхеравады и Махаяны , бордовый цвет используется на Тибете , серый цвет в Корее , чёрный цвет в Японии и др.)

Слово, которое обычно переводится как монах бхиккху в пали или бхикшу на санскрите . Женская форма - бхиккхуни или бхикшуни . Эти слова буквально означают «нищий», что традиционно для монахов, просящих пищу. В большинстве мест это стало правилом, люди кормили монахов с целью получения заслуг, которые обеспечат им везение в следующей жизни. Хотя монахи в Индии и не работали, но когда буддизм появился в Восточной Азии, в Китае и соседних странах монахи начали заниматься сельским хозяйством.

Идея о том, что все буддисты, особенно монахи и монахини практикуют вегетарианство является западным заблуждением. В некоторых сутрах не рекомендуется есть мясо, в то время как в палийском каноне Будда однозначным образом отклонил предложение навязать вегетарианство на Сангху. Сам Будда употреблял мясо. Будда позволил членам Сангхи есть то, что жертвовали им миряне, кроме того, они не могут есть мясо, если они знают или подозревают, что животное было убито специально для них. Следовательно, традиция Тхеравады (Шри-Ланка , Таиланд , Лаос , Камбоджа и Бирма), не практикует вегетарианство, но человек может сделать в этом плане свой личный выбор. С другой стороны, Махаяна и Ваджраяна принимает писания, и практика меняется в зависимости их интерпретации сутр. В частности, в Восточной Азии монахи берут на себя обеты бодхисаттвы из Брахмаджала-сутры, которая даёт обет вегетарианства как часть обетов бодхисаттвы, тогда как тибетская линия передачи обетов бодхисаттвы не включает в себя обет вегетарианства. В Китае, Корее и Вьетнаме на практике можно встретить строгое вегетарианство, в то время как в Японии или Тибете этого нет.

Согласно сутрам Махаяны, Будда всегда считал, что миряне способны достижения большой мудрости в Будде и достижения просветления. На Западе, также есть заблуждение о том, что Тхеравада говорит о невозможности просвещения за пределами Сангхи. В сутте [какой? ] Тхеравады зафиксировано, что дядя Будды был мирским последователем, и достиг просветления, слушая речи Будды.

Ссылки

• Что такое Сангха? Природа духовной общины Сангхаракшита

См. также

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Сангушко, Роман Фёдорович
• Санд, Хосе

Смотреть что такое "Сангха" в других словарях:

САНГХА - буддийская монашеская община как единое сообщество монахов буддистов, живущих в разных странах (сангха четырех сторон света). Считалась одной из Трех Драгоценностей (Триратна) буддизма … Большой Энциклопедический словарь

САНГХА - САНГХА, буддийская монашеская община как единое сообщество монахов буддистов, живущих в разных странах («сангха четырех сторон света»). Считалась одной из «Трех Драгоценностей» (Триратна) буддизма … Энциклопедический словарь

САНГХА - (санскр. и пали samgha, букв. «группа, собрание»), в буддийской мифологии одно из т. н. трёх сокровищ буддийская община (два других Будда и дхарма). Первоначально словом «С.» обозначали совокупность всех учеников Шакьямуни (Ананда, Кашьяпа,… … Энциклопедия мифологии

сангха - сущ., кол во синонимов: 2 братство (20) община (45) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

сангха - (санскр., дословно «общество») будд. община, членами к рой являются монахи (биккху) или монахини (биккхуни). Термином С. можно обозначить всех будд. монахов в мире; монахов, принадлежащих к конкр. школе; монахов. проживающих в стране, в монастыре … Буддизм

сангха - с ангха, и (будд ийская традици онная с ангха) … Русский орфографический словарь

Сангха - в будд. миф. одно из т.н. трех сокровищ будд. община (два других Будда и дхарма). Первонач. словом С. обознач. совокупн. всех учеников Шакьямуни (Ананда, Кашьяпа, Маудгальяяна, Субхути, Шарипутра и др.), миф. или полумиф. деяния к рых… … Древний мир. Энциклопедический словарь

Сангха - (sangha, пали община, множество, собрание), термин, первоначально обозначавший в буддизме последователей Будды. В тхераваде это монашеское сословие, пользующееся большим обществ. религ. авторитетом: монахи (бхикшу), монахини (бхикшуни) и… … Народы и культуры

Сангха - (будд.) – «группа», «собрание» – буддийская община, одно из трех сокровищ буддизма (другие два – Будда и Дхарма) Первоначально С. называли совокупность учеников Будды Шакьямуни, в последующие времена ее членом мог стать каждый, кто принес… … Мифологический словарь

Сангха (значения) - Сангха омоним. Сангха древнейшая организация на Земле, буддийская и джайнская монашеская община. Санга (Sangha) река в Центральной Африке. Санга Мбаэре провинция в ЦАР. Санга департамент в Республике Конго Санга департамент Буркина Фасо Санга… … Википедия

Книги

• Сборник тибетских практик. Ритуальные тексты Дрикунг Кагью. Часть 2 , Буддийские тексты для продвинутых практик Высших Тантр впервые опубликованы на русском языке по благословению святого Ламы Друбпон Сонама Джорфела Ринпоче. Книгаявляется уникальным источником… Категория: Религии мира Издатель: