Можно, конечно, подождать до завтрашнего дня, когда вернутся Лев Муравьев и Сан Саныч, но вовсе не факт, что Лев даст ей какую-то информацию о Владе. Еще и преисполнится подозрениями, еще и прицепится… и ничего ведь не объяснишь, главное! А наводить его на след Нарцисса у Алёны нет никакого желания. Нет, лучше уж держаться от Льва Муравьева подальше.

Можно, конечно, посовещаться с Юрием Литвиненко… А какой смысл? Ему тоже столько надо рассказать, чтобы он понял хоть что-то… И про дурацкий спор в «Барбарисе» (хороша же она будет в глазах Юрия – проспорившая ночь случайному знакомому!), и про свои детективные исследования личности Нарцисса (и еще более «привлекательно» она будет выглядеть в виде совратительницы малолетних и сознательной укрывательницы молодого киллера!), и про самоуничтожающиеся глюкнутые компьютерные послания (тут-то Юрий сразу решит, что у писательницы башню снесло, и будет недалек от истины!)… А вот о чем ему непременно нужно сказать – это про повторные звонки того шепчущего типа с его навязчивым желанием напомнить Алёне о каком-то неведомом прошлом. И то лишь потому, что первый звонок состоялся в присутствии самого Юрия. А про все остальное… Нет, не стоит! Алёна уже успела немножко узнать Юрия и поняла, чем он существенно – и не в лучшую сторону – отличается, к примеру, от Алекса. Юрию явно не хватает воображения. Он же аналитик-»Робеспьер», а Алёна с Алексом – интуитивисты-»Достоевские». Да, есть это в Юрии: стремление все подвести под какую-то общую теорию. А тут такие дела творятся, для понимания и решения которых нужно внимание к частностям, а главное – способность допускать недопустимое, найти возможное среди невозможного…

И стоило Алёне подумать так, как среди этого недопустимого, невозможного, не решаемого забрезжило вдруг решение задачки.

Влада ведь забирала «Скорая»? Да. И именно «Скорая» отвозила его в больницу. Там наверняка остались какие-то его данные. Если он назвал в больнице фамилию, возможно, назвал и домашний адрес. Конечно, просто так писательнице Дмитриевой его могут не дать, да она и не знает, в какую больницу отвозили Влада. Зато если это начнет выяснять такой же врач со «Скорой», как те, кто забирал раненого Влада… Это были ребята из Советского района. В Советском районе у Алёны знакомых на «Скорой» нет. Зато есть в Ленинском, и очень хорошие! В смысле – очень хорошая , потому что это женщина, Света Львова, – та самая, которая помогла Алёне в прошлом году распутать довольно жуткое дельце с кодированием . Света тогда чуть не погибла, Алёна тоже, был момент, прощалась с жизнью. Обошлось – ко всеобщему удовольствию, но страху барышни натерпелись… не описать словами. Самое ужасное, что против них сомкнутыми рядами выступили свои же люди – врач со «Скорой» Денисов, его шурин, тоже доктор (он-то и занимался кодированием), водитель Виктор Иванович Суриков…

Кстати, интересное совпадение! В прошлом году у Алёны Дмитриевой были о-очень серьезные проблемы из-за человека по фамилии Суриков, да и в этом тоже. Ух ты. Ну просто роковая для нее фамилия!

Впрочем, тот прошлогодний Суриков был просто-напросто пристяжной к двум врачам, Богачеву и Денисову. А в доктора Денисова шалая писательница Дмитриева была даже немножко влюблена – преимущественно из-за того, что его глаза отчаянно напоминали ей глаза Игоря…

Ничего, все прошло: и любовь, и опасность, и Света выжила… Денисов и Суриков на подстанции Ленинского района больше не работают, вообще неведомо, где они и что с ними, да это, если честно, не больно-то интересует Алёну, но Света по-прежнему там – мотается по вызовам, и к ней можно обратиться с любой просьбой. Вот уж кто никогда не откажет в помощи детективщице Дмитриевой!

Алёна нашла в справочнике нужный номер телефона и позвонила Свете на мобильный.

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – сообщил электронный голос.

Набрала домашний телефон – только в трубке гудки, гудки, как поется в одной старой песне.

Позвонила на подстанцию.

– Работает, работает доктор Львова, – послышался голос диспетчера. – Но она сейчас на вызове.

– У нее сотовый не отвечает, – сообщила Алёна. – Что это может значить?

– Да ничего особенного, она потеряла зарядное устройство, а новое еще не купила, только и всего, – усмехнулась диспетчер. – Конечно, это не слишком-то удобно, но мы по радио с машиной связываемся в случае чего. А у вас что-то экстренное?

У официального и медийного Лондона странное представление о методах и традициях российских спецслужб. Судите сами.

В ноябре 2006 года в британской столице умирает напившийся зачем-то чаю с полонием бывший подполковник ФСБ Александр Литвиненко. В 1998 году он и несколько его коллег заявили на пресс-конференции в Москве, что начальство приказало им убить Бориса Березовского. В 2000 году, Литвиненко бежал в Великобританию и получил там политическое убежище.

Не вдаваясь в гомерические подробности этого дела, отметим только, что согласно утверждениям самого Литвиненко, его начальство в ФСБ с 1997 года давало ему указания, то убить какого-то бывшего офицера спецслужбы, то похитить какого-то бизнесмена, а он их не выполнял, наоборот предупреждал потенциальных жертв об опасности. В начале 1998 года управление собственной безопасности ФСБ вело разработку Литвиненко за служебные злоупотребления и систематическое злоупотребление спиртным. И вот этому сотруднику, не выполнившему целый ряд якобы дававшихся ему «деликатных поручений», находящемуся в разработке управления собственной безопасности, якобы поручили убить Бориса Березовского. Конечно, больше же некому было поручить.

Литвиненко отравился и умер. Лондон тут же заподозрил, что его убила ФСБ. Так и не предоставив никаких доказательств, кроме подозрений, выслал нескольких российских дипломатов, заморозил отношения с Россией, а тогдашний премьер-министр Великобритании, Тони Блер, которого называли ручным пуделем Вашингтона, даже потребовал от России изменить Конституцию, чтобы Британия могла по первому своему желанию получать для суда на своей территории любого российского гражданина.

В марте 2013 года Березовского находят повешенным в собственном замке в Великобритании. За два месяца до смерти он написал личное покаянное письмо Владимиру Путину, а накануне гибели якобы дал интервью журналу «Форбс», в котором заявил, что пересмотрел свои взгляды на Запад и хочет вернуться в Россию. Британцы ни на минуту не усомнились, что произошло самоубийство.

В марте 2018 года в Лондоне травится боевым отравляющим веществом «Новичок», из когда-то разработанного в СССР одноимённого семейства отравляющих веществ бывший полковник ГРУ Скрипаль, работавший на британскую разведку, разоблачённый, отсидевший срок в России и уже восемь лет, как тихо и незаметно живущий в Англии. Вместе с ним пострадала его дочь. Пока что врачи и проживающий в США разработчик данного боевого ОВ утверждают, что если отравленные и выживут, то к нормальной жизни не вернутся.

В этот раз даже не начинается расследование. Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй сразу заявляет, что вина лежит на России. Москве выдвигают ультиматум, а после того, как Россия его фактически игнорирует, предложив Британии придерживаться норм международного права, Лондон поступает по кальке «дела Литвиненко». Высылка дипломатов, заморозка отношений, обвинение России в том, что она применила оружие на Британской территории и, под этим соусом, попытка привлечь к антироссийской кампании НАТО. Попытка неудачная. Организация Североатлантического договора тихо съехала с темы, пообещав Лондону, что если он очень захочет, то сможет провести консультации в порядке статьи 4-й Вашингтонского договора (то есть поговорить ни о чём). Но если бы на второй день после начала скандала, в США не сняли Госсекретаря Тиллерсона, однозначно поддержавшего Лондон, то неизвестно, как повёл бы себя Альянс под совместным давлением Лондона и Вашингтона, при гарантированных истеричных прыжках как минимум половины восточноевропейских лимитрофов.

Ультиматум Мэй ещё не истёк, когда в Лондоне нашли тело соратника Березовского Николая Глушкова, вроде бы со следами удушения. Обвинения в этой смерти России пока не предъявлены. Хоть времени уже прошло достаточно. В случае Скрипаля двух суток хватило для того, чтобы британский премьер полностью «расследовала» дело. А с Глушковым какая-то загвоздка. Может быть он, как Березовский, «сам удавился».

Что сразу бросается в глаза? Удавленников британцы на ФСБ/ГРУ вешать не спешат. Видно считают, что душить врагов в России не умеют. Зато, по мнению Лондона все российские спецслужбы (в деле Литвиненко обвиняли ФСБ, в деле Скрипаля ГРУ) для устранения своих бывших и давно никому не нужных сотрудников используют исключительно вещества, которые можно спокойно относить к оружию массового поражения. Их невозможно применить избирательно, они несут угрозу населению мегаполиса и, главное, они имеют чёткий «российский след».

Полоний производит крайне ограниченное количество государств. Россия – один из главных производителей. Правда и США тоже не испытывают дефицита полония. «Новичок» был разработан в СССР, а что лаборатория находилась в Узбекистане, была в начале 90-х вывезена в США и там же живёт разработчик донного боевого ОВ, это так, пустяки. Все же знают, насколько порядочны американцы, у них даже спрашивать не надо и так ясно, что они мухи не обидят, куда им человека убить.

Итак, британский истеблишмент и СМИ считают, что российские спецслужбы (причём все подряд) занимаются исключительно ликвидацией вышедших в тираж и никому не нужных ни в России, ни, главное, на Западе, перебежчиков. Причём они стараются сделать это методом как можно более заметным и опасным для окружающих, применяя вещества, которые могут быть отнесены к оружию массового поражения. Вещества должны соответствовать ещё двум параметрам: обязательно оставлять следы, которые невозможно с чем-то спутать (в случае с полонием след должен был держаться неделями), а также имеющими чёткую российскую привязку. Чтобы никто, значит, не сомневался, что это именно «длинная рука Москвы» достала «выбравших свободу».

Как-то странно получается. В России ещё живы ветераны НКВД, МГБ, КГБ, работавшие в те времена, когда СССР действительно устранял своих врагов за рубежом, а некоторых похищал прямо из Парижа. Тогда убивали различными способами, кого-то ледорубом, кому-то дарили взрывающиеся конфеты, кому-то в лицо ядом брызгали, в кого-то стреляли. Главное, никто и никогда не мог доказать, что это дело рук советских спецслужб. А тут, никакой преемственности. Столько следов, такие поводы для скандала!

Если отбросить иронию, то англичане прекрасно понимают все издержки своих провокаций. Они знают, что мы знаем, что это они сами и устраивают все эти убийства с помощью ОМП. Более того, после «дела Литвиненко» они не испытывают иллюзий по поводу эффективности давления на Россию. Ввести дополнительные ограничения дипломатического, экономического, политического характера они и без убийств могут: в рамках санкционной политики Запада привязанной к украинскому кризису. По поводу возможности военного давления у них тоже никаких сомнений нет. Американцам не зря показали новые виды российских вооружений и пообещали топить их эсминцы, если те отстреляются по Дамаску или иным местам в Сирии, где есть российские военные или гражданский персонал. Доказывать таким сложным путём «вину» России в якобы проводящихся Дамаском химических атаках на оппозицию тоже не надо. Об этом достаточно просто заявить, а если кто-то не захочет верить «джентльменам» на слово, то можно пару бывших советских снарядов из Ливии подвезти.

Более того, они подрывают основы существования российской оппозиции. Ранее каждый «борец с режимом» в России знал, что если у него возникнут реальные проблемы уголовного характера, то он спокойно уедет в Лондон, будет там жить на пенсию и писать книги о «преступлениях Кремля, с древнейших времён до наших дней». Теперь самые умные начинают понимать, что в Лондоне надо будет либо быть всю жизнь полезным британским спецслужбам, а это не каждому дано, либо пользу будет приносить твоя безжизненная тушка. Причём, судя по манере, в которой осуществляются убийства, умирать будешь долго и мучительно, а выживешь, станешь овощем.

Наконец, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы задаться вопросом, а как это так получается, что российские агенты разъезжают по британской столице туда-сюда с полонием и «Новичком»? Куда смотрят британские спецслужбы? Как они пересекли границу? Если могут они, то завтра какой-нибудь джихадист запросто в любом количестве синтезирует зарин в своей квартире где-нибудь на Оксфорд стрит, а спецслужбы и полиция королевства узнают об этом только когда Лондон накроет газовое облако.

Рано или поздно, население начнёт задавать эти вопросы. Тем более, что об опасности веществ, используемых «коварными русскими», британская пресса подданным короны все уши прожужжала.

То есть, преимуществ никаких, а издержки огромные и чем дальше, тем больше. Не сошли же действительно с ума прагматичные англичане. Конечно не сошли. Просто Лондон слишком долго двигался в одной упряжке с Вашингтоном. Он даже выход из ЕС начал тогда, когда США решили пожертвовать Европой (экономически пожертвовать) ради спасения себя. Чтобы не тонуть с ЕС, Британия решила покинуть обреченный корабль. Но тут выяснилось, что ЕС достаточно успешно сопротивляется США, не без надежды поглядывает на Россию и всё пристальнее изучает её предложения о сотрудничестве. Америку же в это время официально неоформленные, но от этого не менее эффективно действующие российско-китайский и российско-ирано-сирийский, с всё теснее примыкающей Турцией, союзы вытесняют с Ближнего Востока, из Северной Африки, из Евразии в целом и даже из западной части Тихого океана.

Перспективы мрачные. Отступить нельзя – рухнет экономика. Воевать нельзя – российские военные разработки и общее состояние вооружённых сил России, Китая и Ирана гарантируют поражение любому агрессору, тем более, что в НАТО разброд и шатания. Неизвестно кто там будет на чьей стороне когда наступит час «Х». Надо как-то выкручиваться, вести переговоры. Но аргументов для защиты своей запросной позиции нет.

Вот аргументы и создаются. Лондон в этот раз по уровню своих заявлений подошёл к самой грани, за которой надо объявлять войну. Фактически Британия повторила в более цивилизованной форме украинский трюк, обвинив Россию в агрессии, но не начав военные действия.

Это очень опасная ситуация. При этом англичане знают, что в России политики ответственные и не рвутся к конфронтации любой ценой. Британцы (на пару с американцами) рассчитывают получить существенные геополитические уступки в обмен на снятие ими же искусственно созданной напряжённости.

Что ж, хотеть не вредно. Но авантюрная политика Вашингтона и примкнувшего к нему Лондона, за два последние десятилетия уже привела к тому, что США утратили статус гегемона, ЕС перестал воспринимать их как союзника, с Британией Евросоюз и вовсе вступает в холодную экономическую войну. Аналогичная конфронтация с США не за горами. Трамп уже объявил о своей протекционистской программе, которая полностью разрушает действующую систему глобальной торговли. Если он не отступит, а он не отступит, то у ЕС не будет вариантов. Торгово-экономические интересы буквально запихнут его в одну лодку с Россией и Китаем, даже если ради этого надо будет «потерять» по пути пару-тройку излишне эмоциональных лимитрофов.

Истерика никогда не была эффективным средством в политике. А Лондон сейчас заходится в истерике. Отброшены приличия, не соблюдаются нормы и формы, бывшие некогда чопорными и выдержанными британские политики ведут себя, как юная мелкоуголовная уличная гопота. Боюсь, что такое состояние уже не лечится. Это уже не «белочка» пришла. Это она уходить отказывается. Потому как выхода нет.

Опубликованный в Великобритании доклад об итогах публичного расследования убийства в Лондоне бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко вызвал широкий международный резонанс. Автор доклада, председательствовавший на открытых слушаниях судья сэр Роберт Оуэн, назвал исполнителями убийства Литвиненко Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна, подчеркнув, что за ними стояло российское государство. Корреспондент Радио Свобода встретилась в Лондоне с одним из ключевых свидетелей на лондонских слушаниях по делу Литвиненко, бывшим советским разведчиком Юрием Швецом.

Юрий Швец служил в Первом главном управлении КГБ . В Краснознаменном имени Андропова институте КГБ СССР он учился одновременно с Владимиром Путиным. В 1985-87 годах майор Швец работал в вашингтонской резидентуре КГБ под журналистским прикрытием. В КГБ служил в отделе, курировавшем американское направление. Уйдя в отставку в 1990 году, Юрий Швец через три года эмигрировал в США, где ему было предоставлено политическое убежище. Швец является автором ставшей бестселлером книги "Вашингтонская резидентура: моя жизнь шпиона КГБ в Америке". Он тесно сотрудничал с Александром Литвиненко после его эмиграции в Англию, занимаясь совместно с ним так называемым business-security – составлением аналитических справок для британских и американских компаний и банков, предполагавших работать в России или инвестировать в российскую экономику.

Бывшие офицеры КГБ, используя свои связи, предоставляли западным клиентам информацию о возможных рисках для инвестиций, о наличии или отсутствии у их потенциальных российских партнеров криминальных связей, составляли репутационные досье чиновников и бизнесменов. В эксклюзивном интервью Радио Свобода Юрий Швец комментирует итоги открытых слушаний по делу Литвиненко, в которых участвовал, и анализирует доклад судьи Оуэна.

– Судья Роберт Оуэн отметил, что, весьма вероятно, за убийством Александра Литвиненко стоял Владимир Путин. Правда, судья не назвал его однозначно заказчиком убийства. Могла ли такая серьезная операция – убийство иностранного подданного за рубежом – проводиться без его санкции?

– Это абсолютно исключено, о чем я и сказал, выступая два с половиной часа на публичных слушаниях по делу Литвиненко в Лондоне. Об этом свидетельствует вся история советской и российской разведок, на этом же построена вся бюрократическая система российского государства. В Советском Союзе такие решения принимал Сталин, а после него решения об убийстве лиц за пределами Советского Союза принимало политбюро. В России это могло свершиться только с санкции Владимира Путина. Убийство Литвиненко – это террористический акт в одной из крупнейших столиц мира с применением ядерного оружия. Это серьезная операция – я сейчас не говорю о ее моральных аспектах. Но чисто технически, с точки зрения спецслужбы, – это серьезная и рискованная операция, которая могла провалиться по огромному количеству причин. Кстати, отчасти она и провалилась, потому что ее в конце концов раскрыли, хотя и постфактум. Главное в таких операциях – это прикрыть себя, снять с себя ответственность; чтобы, если что-то случится, тебе голову не сняли, пусть кто-то другой за это отвечает. В этой системе абсолютным прикрытием может быть только и исключительно президент Путин.

– Мог ли тогдашний глава ФСБ России Николай Патрушев в качестве, так сказать "подарка Путину", единолично организовать операцию по ликвидации Александра Литвиненко?

– Ни в коем случае. Я следил за карьерой господина Патрушева с тех пор, когда он еще служил младшим опером в ленинградском управлении Комитета госбезопасности. Это чрезвычайно осторожный чиновник, который никогда бы не осмелился на такую операцию без прикрытия. В этом случае "подарок Путину" был бы сомнительным, а вот "огрести", если что-то пойдет не так, можно по полной программе. Поэтому никто бы не посмел это сделать без санкции Путина. Кроме того, одна ФСБ не смогла бы это сделать. Тут требовалась координация с другим ведомством, потому что ФСБ не производит полоний. Его нужно было откуда-то получить. Процесс получения полония из другого ведомства требует взаимодействия между двумя агентствами. Эта операция требовала также взаимодействия между различным подразделениями ФСБ.

– Судья Роберт Оуэн не сомневается в том, что исполнителями убийства Александра Литвиненко были Луговой и Ковтун. Тем не менее он предполагает, что их могли использовать "втемную", что они могли не знать о том, что имеют дело с радиоактивным полонием. Как вы считаете, такое могло быть?

– Я считаю, что так это и было. Они знали, что работают с ядом, что он должен убить Литвиненко, но не знали, что это радиоактивное вещество, которое опасно для их собственной жизни. На этом строился весь расчет. После убийства Литвиненко Луговой и Ковтун должны были самоликвидироваться. Видимо, их проинструктировали таким образом, чтобы после убийства, избавляясь от полония, они должны были заразиться и вскоре после возвращения в Москву скончаться, от того же полония. Так бы и произошло, если бы не случайность. Как только грянул гром в Лондоне, Луговой и Ковтун ринулись на радиостанцию "Эхо Москвы" с интервью. Основная цель этого интервью была заявить на весь мир, что они живы. После этого интервью, которое они давали в явном замешательстве, перепуганные, их уже нельзя было убить. Надо было делать депутатами и каким-то образом охранять.

– Вам не кажется странным, что Ковтун и Луговой, опытные сотрудники спецслужб, могли купиться на такую простую операцию?

– Они не были опытными сотрудниками спецслужб. Я плохо знаю Ковтуна, но, по-моему, он много лет ничем не занимался. Что же касается Лугового, то он всю жизнь был охранником. Охранник – это особая категория людей, которые работали в Девятом управлении КГБ и охраняли "больших шишек". "Большие шишки" в СССР были преклонного возраста. Основная практика таких охранников – под руки довести человека до туалета, одеть, посадить в машину, вынуть из машины и т. д. Какая тут квалификация?! Это охрана, ВОХР! Поэтому так это и получилось. Если бы это были суперагенты, не были бы они признаны виновными в этом деле.

Что касается Лугового, то он всю жизнь был охранником

Все дело в этой аналитической записке на Виктора Иванова, которую Литвиненко отдал Луговому, где говорилось о связях Иванова с организованной преступной группировкой. Лугового остановили в Шереметьево, когда он возвращался из Лондона в Москву, и обнаружили эту бумагу. Естественно, что она попала в ФСБ, потом к самому Иванову. Луговому деваться было некуда. Ему сказали: "Или мы тебя здесь удавим, или ты сделаешь то, что мы тебя заставим". Я проследил карьеру господина Лугового, начиная с его работы на Березовского. У меня такое впечатление, что он вообще на ФСБ все время плотно работал, когда работал на Березовского. Вся эта история, когда он попал на год в тюрьму и т. д., – это все было организовано таким образом, чтобы создать ему легенду, с которой он потом мог приехать в Лондон к Березовскому и сказать: "Вот я за тебя и твоих друзей пострадал", – чтобы втереться к нему в доверие. И ему это удалось.

​– Какой вам представляется дальнейшая судьба Лугового и Ковтуна? Можно ли сказать, что они теперь в безопасности?

– Мне она представляется в весьма печальном виде. Если бы все было нормально в стране, они могли бы и тайно Героев России получить, как Меркадер в свое время за убийство Троцкого. Но все дело в том, что, с моей точки зрения, Россия сейчас находится примерно на таком же этапе, как Советский Союз где-то в 1989 году, за пару лет до распада. Ожидание этого распада сопровождалось целым рядом визитов. Целая цепочка тайных гонцов потянулась из Москвы в Вашингтон, чтобы выторговать себе жизнь, защиту и сохранность каких-то капиталов после того, как страна развалится. Они всю жизнь боролись с проклятым империализмом за светлое будущее всего человечества – коммунизм, а как жареный петух клюнул, побежали за защитой в Вашингтон. Потому что больше всего они боялись не американского империализма, не мифической Третьей мировой войны, не нападения США на СССР. Больше всего они боялись бессмысленного и беспощадного, кровавого бунта советского народа против них, коммунистов-руководителей. Когда они приезжали в Вашингтон, то готовы были сдать все, включая самую ценную агентуру КГБ, которую внешняя разведка создавала в США на протяжении 20 лет, – с начала 70-х годов. Всех их сдали именно тогда.

Процесс лавинообразного развала России начнется в течение ближайших полутора-двух лет. Так что за жизнь и безопасность господ Лугового и Ковтуна я бы ломаного гроша не дал

Я очень подозреваю, что процесс лавинообразного развала России начнется в течение ближайших полутора-двух лет. Так что за жизнь и безопасность господ Лугового и Ковтуна я бы ломаного гроша не дал, потому что они будут одними из первых, чьи головы будут затребованы в обмен на гарантии безопасности каких-то нынешних российских чиновников. Очень подозреваю, что скоро для них гораздо более безопасным местом будет комфортабельная британская тюрьма, нежели жизнь в России. Так что на их месте я бы потихоньку собирал рюкзачки и готовился к тайному переходу границы.

– Судья Роберт Оуэн называет несколько версий убийства Александра Литвиненко. Одна из них – это консультации испанских и британских спецслужб, другая – аналитические справки на близких Путину людей. Одну из этих справок, уже упомянутую, на Виктора Иванова, составлять ему помогали вы. В докладе Оуэна есть ссылка на то, что причиной убийства могла быть и личная неприязнь Путина к Литвиненко. Какая из этих версий вам кажется наиболее вероятной?

– Наиболее вероятной мне кажется та версия, которую я изложил в своих показаниях перед лондонским судом. Всё, о чем говорилось на этих слушаниях, все, что потом легло в окончательное заключение судьи Оуэна, имело место. Причины, на основании которых был убит Литвиненко, то есть комплекс его вины, с точки зрения российских спецслужб, накапливался длительное время – сколько он был в Лондоне, столько все и накапливалось. Это и его резкие высказывания в адрес Путина и других деятелей России, его сотрудничество с правоохранительными органами разных стран и помощь в расследовании деятельности российских ОПГ в Италии и в Испании . Все это продолжалось в течение длительного времени. Долгое время Литвиненко оскорблял Путина и тем не менее продолжал жить. За это время через офис Березовского прошла целая вереница людей, которая была связана с российскими спецслужбами. Каждый из них в течение этих двух лет мог убить Сашу, и все же этого не произошло. Психотип нынешних руководителей российского государства и спецслужб такой, что они не стали бы выжидать десять лет, затаив обиду на то, что тебя десять лет назад назвали педофилом. Они не стали бы ждать годы, чтобы нанести по такому человеку смертельный удар. Это не такие люди.

Они не стали бы выжидать десять лет, затаив обиду на то, что тебя десять лет назад назвали педофилом

С моей точки зрения, накануне убийства Литвиненко должен был возникнуть некий триггер – событие, которое подтолкнуло "снежный ком", который тогда образовался на вершине горы. Что-то должно было его толкнуть, чтобы он покатился и была запущена операция по убийству Литвиненко. Думаю, что это была та самая аналитическая справка по поводу Виктора Иванова. Мне не кажется, что инициатором убийства была ФСБ. Я знаю специфику российских спецслужб. По Литвиненко и, вообще, по офису Березовского в Москве работали десятки людей. В ФСБ, наверное, на этой теме сидел целый отдел, на нее работала, наверное, половина резидентуры в Лондоне и европейский отдел в Службе внешней разведки (СВР). Десятки людей делали на этом карьеру. Следует понимать, что деятельность и карьера разведчика, сотрудника спецслужб зависят от успешности и качества добытой им информации. Чрезвычайный успех – это когда его информация докладывается высшему руководству страны. Информация по Березовскому и Литвиненко автоматически шла на самый верх. Десятки людей за эти годы написали сотни, если не тысячи, разных писулек по поводу Березовского, и это все шло наверх. Люди получали ордена, медали, звездочки и так далее. Это была синекура. Если бы случайно Березовский или Литвиненко умерли, они должны были бы сделать вид, что те живы, чтобы дальше продолжать эту писанину.

В ФСБ, наверное, на этой теме сидел целый отдел, на нее работала, наверное, половина резидентуры в Лондоне и европейский отдел в СВР

В связи с этим расскажу одну потрясающую историю. Дело было в одной из латиноамериканских резидентур. Когда один из агентов там умер, его связной, сотрудник резидентуры, не менее двух лет якобы выходил с ним на связь, писал об этом информацию, носил деньги, якобы ему отдавал. Потом, когда у этого опера командировка закончилась, приехал другой и с ужасом обнаружил, что агент уже два года как мертв. Поэтому для ФСБ в нормальной ситуации живые Березовский и Литвиненко гораздо более выгодны, чем мертвые. С их смертью синекура кончалась. А после этого что делать? Надо делом каким-то заниматься. А после синекуры делом заниматься не хочется. Поэтому я очень сомневаюсь, что это ФСБ инициировала операцию по убийству Литвиненко. Скорее всего, как я уже сказал, инициатива исходила от генерала Иванова. Но поскольку для этого дела необходима была ФСБ, был подключен Патрушев. Патрушев подключил возможности ФСБ, и операция покатилась.

– Да, я был с ним лично знаком примерно с 2002 года.

– Это не единственная справка, которую вы вместе составляли?

– Нет, был целый ряд справок – то ли четыре, то ли пять, которые по его просьбе я составил.

– Марина Литвиненко после оглашения решения судьи Оуэна призвала выслать из Великобритании российских агентов, работающих под дипломатическим прикрытием. Как вы относитесь к такой идее? Реально ли это?

– Это реально, но я не думаю, что это было бы разумно и полезно. Почему? Я работал во внешней разведке КГБ, когда Маргарет Тэтчер в свое время выслала чуть ли не все советское посольство из Великобритании . В ответ советское правительство выслало практически все британское посольство из Москвы. Резкое ухудшение отношений продолжалось то ли два, то ли три года. Если Великобритания вышлет, вышлет и Россия. Это однозначно, потому что это такова практика международных отношений и взаимоотношений спецслужб. После того как Маргарет Тэтчер сделала этот жест, аналитический отдел внешней разведки КГБ долгое время понятия не имел о планах и намерениях британского правительства в отношении России. Причем речь не идет о каких-то секретах. Как мне сказал аналитик, ставя аналитическое задание: "Мы даже не знаем их официальной позиции в отношении СССР по ключевым вопросам". Это, кстати, было накануне встречи Горбачева с Тэтчер, и для него готовили соответствующие информационные документы. Это плохо, это опасно, потому что должно быть какое-то знание друг о друге, чтобы строить нормальные отношения и избежать непоправимого, необратимого развития отношений. Что касается санкций, то сейчас началась агония режима, процесс самораспада пошел. Существующих санкций достаточно, чтобы этот процесс принял необратимый характер. Я бы сделал другое. В Лондоне есть так называемый Культурный центр РФ. Вот его бы я закрыл. Насколько я знаю и понимаю, это крыша ФСБ в центре Лондона. Эта организация является прямой наследницей "Союза советских обществ дружбы с зарубежными странами", который был организован изначально как крыша для внешней разведки КГБ.

Там каждый второй был наш; я этих ребят знал, вместе с ними работал. Потом эта "крыша" прекратила свое существование вместе с СССР. А сейчас, как птица Феникс, она возродилась в виде этого Культурного центра, который, я знаю это по Вашингтону, занимается тем, что создает пятую колонну из российской эмиграции, из студентов. Там идет вербовка агентуры, его сотрудники пытаются ее создавать на патриотической и других основах. Причем создается разветвленная агентурная сеть, которую даже КГБ в свое время не имел. КГБ во времена Советского Союза всегда завидовал израильской и китайской разведкам, которые успешно задействовали большие колонии евреев и китайцев во всем мире. Когда разведкам этих стран что-то было нужно, они шли в эти диаспоры и там получали ответы на интересующие их вопросы. У СССР тогда не было такой возможности, не было такого количества лояльных эмигрантов. У российских спецслужб это появилось. Поэтому российская разведка в значительной степени последние годы перекочевала из СВР (которую Путин не любит, потому что его в свое время в разведку не взяли) в ФСБ, где Путин работал и которой он доверяет больше. Этот Культурный центр служит крышей ФСБ. В прошлом году в США им прижали хвост, и они затихли. В Лондоне, у меня такое впечатление, что они процветают.

– И англичане об этом не знают?

– У меня такое впечатление, что нет.

– После того как вы составили эту судьбоносную для Александра Литвиненко справку, вы не почувствовали угрозы своей жизни? В конце концов, если предположить, что эта справка стала роковой для Александра Литвиненко, возможно, и на вас могли обратить внимание.

– Знаете, у англичан есть поговорка: kill the messenger – уничтожь гонца. Вот это и произошло. Когда я писал эту записку, я не испытывал никаких опасений, поскольку мне просто в голову не приходило, что Саша может совершить такую глупость, как передать ее Луговому. Эта работа – business security, business intelligence – деликатный и конфиденциальный бизнес. Впоследствии, когда это дело вскрылось, естественно, я ощутил потенциальную опасность.

– Действительно ли Литвиненко был хорошо знаком с Путиным и общался с ним в бытность того главой ФСБ? Мне как-то сомнительно, что подполковник ФСБ и директор ФСБ, правда, тоже бывший подполковник, так запросто общаются.

– Я не присутствовал при их личных беседах, но Саша мне о них рассказывал, и я совершенно ему доверяю. Почему? Потому что по своей квалификации как эфэсбэшники и бывшие кагэбэшники Саша и Вова были людьми одного профессионального уровня. Оба были подполковниками. Правда, когда Путина назначили директором ФСБ, ему третью звездочку дали, он стал полковником. Они были люди одного уровня. Разные по уровню должности – да, но у Саши было большое преимущество: он слыл фаворитом Бориса Абрамовича. А Борис Абрамович в то время имел такую силу, такое влияние, которое могло посоперничать с влиянием директора ФСБ. Борис Абрамович мог потребовать закрыть какое-то подразделение ФСБ или настоять на открытии какого-то подразделения. Как фаворит Бориса Абрамовича Березовского Саша мог открывать ногой двери очень высоких начальников ФСБ. И они должны были относиться к нему с очень большим уважением.

– А что вы думаете о смерти Бориса Березовского? Много слухов, много домыслов. Судья вынес открытый вердикт...

– Я говорил с людьми, которые его близко знали, общались с ним последние годы жизни. Они говорили, что это было самоубийство. Я им доверяю в этом плане. Если представить, что это убийство, но тогда это должно было быть идеальное убийство. В идеальное убийство, совершенное российскими спецслужбами, я по большому счету не верю. Вот в убийство Литвиненко я верю, это да, это почерк российских спецслужб. Наследили, напортачили, приехали в Москву, их должны были убрать, но не убрали – в общем, бардак. Если предположить, что Березовского убили, то это совершенно идеальное убийство! Такое бывает только в кино. Поэтому я склоняюсь к мысли, что он, вероятно, покончил жизнь самоубийством.

– Вы его лично знали?

– Да, достаточно хорошо, часто общался и очень тесно общался. Знакомство началось с того, что в 2000 году группа охранников тогдашнего президента Украины Кучмы тайно записывала все разговоры в его офисе. Эти пленки всплыли, и был скандал. А я был тот человек, который сделал транскрипт – прослушал, положил это все на бумагу, а потом развесил в интернете. Саша и Березовский были вокруг этого дела где-то на периферии.

– Как вы думаете, кто-то понесет когда-нибудь ответственность за операцию под названием "ликвидация Литвиненко"?

– Кто-то обязательно понесет наказание. В Британии ничто не забыто и никто не забыт. Вспоминаю случай, когда правоохранительным органам Великобритании приходилось ждать 10-20 лет для того, чтобы человек, который скрывался в каких-то странах, в результате событий в этих странах стал для них доступен и понес наказание. Учитывая опять-таки нынешнее состояние России, начавшийся процесс самораспада, я вполне допускаю, что очень скоро господа Луговой и Ковтун понесут заслуженное наказание, потому что иначе им будет угрожать реальная смерть в России. А что касается других высокопоставленных деятелей, то у Путина пока есть иммунитет. Он уже, видимо, принял решение, что будет сидеть в своем кресле до гробовой доски, пока его не вынесут оттуда в том или ином виде. Патрушев – это человек, который также должен держаться зубами за этот режим. Тяжелая их ожидает судьба, – говорит бывший офицер КГБ Юрий Швец .

Правительство Великобритании уже объявило о готовящихся санкциях в отношении лиц, прямо или косвенно замешанных в убийстве Александра Литвиненко. Им будет запрещен въезд в Великобританию, а их активы будут заморожены. Кроме того, правительство намерено ужесточить уже действующие санкции против Российской Федерации и пересмотреть программу межгосударственного сотрудничества.

Андрей Круз

Те, кто выжил

южнее Пласентиа Бэй, полуостров Ньюфаундленд

«Проныра» - массивная и с виду неуклюжая круизная яхта-траулер восьмидесяти футов в длину - неторопливо и солидно резала высоким форштевнем серо-зеленую океанскую воду, двигаясь параллельно канадскому берегу и находясь сейчас примерно на траверзе Ньюфаундленда, его самой восточной оконечности. Штурвал крутил сейчас я, а наш самый опытный мореплаватель - молоденькая голландская художница Хендрике, отзывающаяся преимущественно на краткую версию своего имени, звучащую как Дрика, - спала в каюте после восьмичасовой вахты. За подвахтенного у меня был ветеран вьетнамской войны и бывший водитель грузовика Сэм, на редкость бодрый и решительный старикан, присоединившийся к нам в Техасе. Сейчас он засел в машинном отделении судна, разбираясь в руководстве по эксплуатации судового дизеля. Ну и правильно, он тут один, дизель в смысле, и случись поломка - нам хана, без вариантов. Спасать нас никто не бросится, потому что никого не осталось. Умер весь мир вообще-то, вместе со всеми спасателями. А дизель «Проныры», со слов все того же Сэма, от дизеля грузовика отличался мало, так что должен он с этим железом совладать.

Пустота, кругом пустота. Но эта пустота спокойная, это не та мертвая страна, которую мы оставили позади, это просто океан, который мы неторопливо пересекаем со скоростью восемь узлов. Восемь узлов - восемь морских миль в час, совсем не быстро, это не на машине и не на самолете. Прикидочно получается, что нам в океане недели три болтаться. Даже и не знаю, хорошо это или плохо. Если погода будет такая, как сейчас, когда ветер гонит мелкую волну, а небо ясное до самого горизонта, то и хорошо, пожалуй: отдых получается. Хороший такой отдых, сдобренный рыбалкой. Ни зомби вокруг, ни зомбированных мутантов, ни бандитов - вообще никого. Мелькнула было смешная мысль о пиратах, да кто теперь пиратствовать будет, если все судоходство замерло?

Видели мы, правда, несколько рыболовных траулеров вчера - видать, ньюфаундлендские рыбаки на промысел вышли, но они на нас внимания не обратили, равно как и мы на них. Заметили, да и все, у всех свои дела и свои пути, всем удачи.

Итак, восемь узлов. А между тем тысяча миль морских уже позади, уже пройдена, растаяла пенным следом за округлой кормой «Проныры». Топлива даже меньше тратим, чем ожидали, - идем с теплым океанским течением Гольфстрим, которое несет нас почти что туда, куда нам и нужно. Такое дело очень радует, да и движемся с опережением графика, пока в пути всего пятеро суток. Это именно мы восемь узлов даем, а ведь у течения тоже своя скорость имеется.

Впереди, если все пойдет по плану, Амстердам. В Амстердаме нам надо высадить Дрику. Не просто высадить, естественно, а для начала узнать, где ее мать, к которой она едет. И что там вообще в Амстердаме делается, не превратился ли этот старый город на каналах в подобие покинутого нами недавно Нью-Йорка. Если город в норме и мать найдем - расстанемся. Если нет, о чем думать не хочется, - будем думать дальше. Придумаем что-нибудь, это дело понятное. Пока придумывали, по крайней мере.

Путь нашей лодки предварительно был проложен на британский Плимут, откуда мы намеревались свернуть в Ла-Манш, или Канал, как называют пролив англичане. Хотелось взглянуть с борта и на британский берег, и на французский, понять, во что вылилось нашествие мертвецов для Европы. Очень уж слабая надежда была на ее выживание, если откровенно. Тут и скученность, и невооруженность населения, и либеральные правительства, и маленькие слабые армии - все против них. Никакого просвета, если честно. Вспоминалась маленькая Швейцария, где каждый военнообязан и хранит дома автомат, но и этого, как мне кажется, совсем недостаточно. Что взять с населения страны, не воевавшей ни с кем сотни лет и всегда старавшейся держаться подальше от любой заварухи?

Не знаю, не знаю. Вот не верится в счастливый исход - и все тут. Впрочем, нам в Швейцарию точно не по пути. Берег французский, берег бельгийский, а следом за ним - голландский. Все, первый пункт нашего путешествия будет достигнут, можно радоваться.

Сэм… Сэм до сих пор не сказал о своих планах. Сойдет на берег в Голландии или пойдет дальше со мной, до самого Питера, - пока ни гугу. Ну я и не настаиваю: придет время - скажет. Может, он и сам пока не решил и присоединился к нам лишь потому, что ему было нечего делать.

Коту, прибившемуся к нам еще в Аризоне, все равно, как мне кажется. Он спит сейчас прямо у меня за спиной, на диванчике, предназначенном для отдыха подвахтенного. При этом он меня сменять на посту не собирается, так что занимает его без всякого на то права - узурпировал, можно сказать. Но тут ничего не поделаешь, все их кошачье племя такое.

Топлива нам до Питера не хватит - там еще полторы тысячи миль ходу, маршрут извилистый, но подозреваю, что в Европе им можно будет где-нибудь разжиться, в каком-нибудь порту или марине - взять да и слить. Проходили мы уже это дело, разобрались, как надо действовать. А вот что там, в Питере… этого не знаю и представлять боюсь. На ум опять приходит недавно покинутый Нью-Йорк - гигантский мертвый город, разлагающийся как труп, каким он, в сущности, и является.

В Питере флот. Если точнее, то в Кронштадте, но флот - это уже всерьез. Думаю, что Кронштадт отобьют и беспредельничать у берегов не дадут. Надеюсь на это, по крайней мере, - что мне еще остается. Есть еще Калининград неподалеку, как запасной вариант. А чем плохо? В любом случае если доберусь до русских берегов - дальше справлюсь. У меня и мотоцикл есть, эндуро, вон прямо рядом со шлюпкой стоит, замотанный в пластиковый чехол, у меня и оружия полно, и патронов - всего с запасом. Разберусь. Или разберемся, это уже как сложится.

Надеешься на то, надеешься на это, и все эти надежды и есть единственный способ прогнозировать события. Нет телевидения, нет Интернета, нет радио - ничего нет. Все наугад. И наугад, самое главное, то, за что я все время норовлю найти себе как можно больше проблем: семья. Где они? Что с ними? Все ли в порядке? Это то, что не дает нормально спать, что посылает плохие сны, что заставляет думать о чем угодно - лишь бы не думать о главном. Жена. Дети. В общем, те люди, что составляют сам смысл моей жизни, без них она лишена какой-либо мотивации. Нет их - зачем жить самому?

Но в моей надежде на лучшее нет ничего иррационального. У них был, как говорят американцы, head start , говоря по-нашему - фора. Они были за городом, когда пришла Беда, они были в крепком большом доме с запасами еды и воды, и самое главное - у них было оружие. Не мой нынешний арсенал, естественно, но два новых и добротных дробовика с несколькими сотнями патронов - на тот момент настоящее сокровище. А еще с ними был брат жены, Володя, человек большой, сильный, отслуживший и на диво оборотистый, у которого к тому же была на попечении беременная Настя, так что еще и стимул шевелиться. Позже я узнал - связь тогда еще была, - что ему удалось разжиться у военных, которые начали раздавать оружие на заправках вокруг Москвы, еще и ППШ [Пистолет-пулемет Шпагина.], и двумя пистолетами ТТ, и целым цинком патронов. В общем, должны были устроиться в безопасности, на мой взгляд, тем более что в поселке - мы жили за городом - было еще немало людей.

А пока… а пока надо добраться до страны под названием Королевство Нидерландов - это задача-минимум. Туда мы и идем. Ползет отметка на карт-плоттере, рассечен прямой линией нашего курса экран навигатора, радар «Фуруно» честно демонстрирует почти пустой экран - нет в океане никого настолько большого, чтобы обозначать себя метками. Пустота, как я уже сказал.

Сзади послышались шаги, в рубку вошел Сэм, на ходу вытирая руки полотенцем.

А что ты здесь, а не наверху? - вроде как удивился он. - Погода прекрасная, да, сэр, загорал бы.

Над головой еще одна рубка, открытая - специально для тех, кто желает принимать солнечные ванны, так сказать. Называется «летучий мостик».

Неохота, - покачал я головой. - Здесь кресла мягче.

Действительно, вдоль панели управления выстроились в ряд три невероятно удобных вращающихся кресла, обтянутых кожей сливочного цвета. Сядешь - и вставать неохота. Наверху сиденья виниловые, пожестче будут, нет такой благодати для седалища.

Сэм взглянул на часы, сказал:

До вахты полтора часа еще, спиннинг заброшу.

Ага, давай, - кивнул я. - Тунец хороший не помешал бы.

После «консервной и сухпайковой диеты», которой мы вынуждены были придерживаться во время нашего путешествия через Америку большинство времени, возможность ловить рыбу была прямо праздником как для души, так и для желудка. Первый выловленный тунец, большой, обтекаемый, толстый, одарил нас несколькими килограммами суховатого и плотного темно-красного мяса, превратившегося на сковородке в такие же плотные, только уже сероватые стейки, на удивление вкусные. Следующая попытка рыбачить почти сразу же завершилась следующим тунцом, а сейчас Сэм рассчитывал выловить уже третьего. Ну удачи.

Оставив лодку на попечение автопилота, пошел на кухню, которую язык никак не поворачивался называть камбузом - очень уж шикарно она выглядела, у меня такой и в доме подмосковном не было, пожалуй. Налил воды в чайник, включил. Надо же, тут у нас опять все блага цивилизации появились - и душ горячий, и электричество в сети, и даже кондиционер есть, который никто не включает, правда: и так свежо, - и топливо экономится.

Вот почему Москва не на берегу моря, да еще какого-нибудь теплого? Так бы туда и дошел, с комфортом и горячим душем. Ну и кондиционером, пусть и выключенным, разумеется. И жить вполне можно на борту «Проныры», причем очень неплохо жить. Интересно, люди где-нибудь пришли к идее селиться на борту, например, больших круизных судов? Там и генераторы большие, и кают много, и охранять от вторжения такое место легко. Ладно, увидим, чего сейчас гадать.

Москва - порт пяти морей. Ха-ха. Каналы, шлюзы - кто там кого теперь пропускать будет? Всю жизнь мечтал жить где-нибудь у моря, да так и не получилось. Может быть, все же теперь с семьей куда-нибудь в подобное место перебраться? А куда? В Питер? Так там непонятно что есть придется: места-то не слишком сельскохозяйственные, Поволжье этот самый Питер кроет как кит воблу с таких позиций. А позиция «пожрать» - она куда как сильная в любом планировании, базовая, можно сказать.

Ладно, все равно пока проблема в том, чтобы добраться. Доберусь - и видно будет, там придумаю.

Чайник быстро вскипел, щелкнув выключателем, кипяток тугой парящей струей полился в кружку, быстро окрашиваясь от болтавшегося там чайного пакетика. Две ложки бурого тростникового сахара - и можно обратно на мостик, смотреть на пустынный горизонт Атлантического океана.

где-то в самой середине

Дни тянулись за днями, мили за милями, и ничего, абсолютно ничего не происходило. Даже пейзаж не менялся. Погода радовала до последнего дня. Легкий ветерок, к тому же еще и попутный, небольшая волна, которой даже не под силу было сколь-нибудь заметно раскачать «Проныру», приглушенный гул дизеля - его уже перестали замечать. Все в штатном режиме. Даже режим вахт нарушился - мы обнаружили, что так жить скучновато, и менялись уже «творчески», выгадывая время так, чтобы можно было хотя бы всем вместе за стол сесть, пообщаться.

По ощущениям, как ни странно, это все напоминало отдых на даче, особенно после того, как я нашел в кухонном ящике газовый гриль и начал на нем жарить вполне пристойный шашлык из неизменного тунца - только он у нас и ловился почему-то.

Утро же четверга встретило нас не так ласково, как раньше. Ветер стал резче, холоднее, а горизонт к юго-востоку заметно потемнел.

Похоже на шторм, - сказал Сэм, при этом не открыв мне ничего нового: я сам как раз об этом и думал.

Похоже, - согласился я с ним. - Очень похоже. Что делаем?

Не знаю, - пожал он плечами. - Попробуем взять северней? К северу, да и прямо по курсу небо пока чистое.

Давай, - вздохнул я, склонившись над карт-плоттером и внося поправки в курс. - Не думаю, что получится придумать что-то умнее.

Дрика, стоявшая рядом с нами, хоть и была самым опытным из всех мореплавателем, лишь качала головой. Ее опыт тоже измерялся несколькими поездками на яхте ее дяди, так что все мы представляли прекрасный образец дилетантов, взявшихся не за свое дело. Единственное, что я помнил про штормы, так то, что судно все время надо стараться держать носом к волне. Что делать, если волна идет с той стороны, куда тебе категорически не надо, я не знал. И похоже, что этого не знал никто из нас.

Несколько следующих часов прошли в тревожном ожидании. Горизонт темнел, становилось пасмурно, ветрено, волна пошла частая и резкая, с заметным плеском колотящаяся в скулу «Проныры». Стало прохладно, все натянули штормовки.

К середине дня стало ясно, что идея с отклонением от курса была не слишком продуктивной: шторм шел к нам по диагонали, зато очень широким фронтом, так что обойти, похоже, его никак не получалось. Надо было просто поворачивать назад, чтобы его избежать, но такую идею даже рассматривать никто не собирался. Да и догонит ведь наверняка.

Значит, так, - сказал я, почесав в затылке, - надо закрепить все, что у нас не закреплено. Это я точно помню, из детских книг. А потом еще раз проверить, точно ли закреплено все, чтобы не обнаружить, что потом мотоцикл, скажем, нырнул в воду. Дрика, давай тогда ты на штурвал, а мы с Сэмом займемся осмотром хозяйства.

Авральные работы у нас прошли за час примерно, убрали и закрепили все, что могло стронуться с места. Затем собрались в рубке, куда перевели управление с «летучего мостика». В отличие от мостика здесь было тепло и даже качало немного меньше - мы находились ниже. Захлопнулась дверь на палубу, окончательно отделив нас от непогоды. Вместе с тем ветер становился все резче, волна - выше, с гребней начало срывать брызги, попадающие на стекла, - приходилось включать стеклоочистители. Вставшая за штурвал Дрика сменила курс, развернув «Проныру» курсом к волне, - бортовая качка стала слишком чувствительна, а шторм даже еще не начался.

От маршрута отклоняемся, - сокрушенно вздохнул Сэм, увидев, как на экране навигатора к синей линии курса добавилась еще и красная, тянувшаяся от стрелки, обозначающей положение судна. И красная отодвигалась от синей все дальше и дальше.

Выбора нет, - сказала Дрика. - Это единственный курс, которым мы сейчас можем идти.

И куда он нас ведет?

Я потыкал пальцами в стрелки масштабирования карт-плоттера, затем ответил Сэму:

Куда-то на стык Испании и Португалии. Не так все страшно - места обитаемые, разберемся, что там к чему.

Он только хмыкнул в ответ, затем сказал:

Хорошо, что вчера сообразили все топливо из бочек в танк перекачать. Похоже, расход у нас резко подскочит.

Темный край неба наводил меня на схожие мысли. Мало того что наш курс будет против волн и ветра, так он еще выйдет из течения Гольфстрима, скорость должна упасть сильно. Хорошо бы, до берега солярки хватило. Должно хватить. Надеюсь.

О том, что ждет нас впереди, думать не хотелось. Сводок погоды давно уже никто не передавал, и мы ни малейшего понятия не имели, что за шторм идет нам навстречу. А у «Проныры» был свой предел мореходным способностям, и если то, что нас ждет, в этот лимит не укладывается… можно даже не продолжать.

Было страшно, но как-то умеренно страшно, с примесью фатализма: чему быть - того уж точно не миновать. А глядишь, еще и миновать удастся. Весь наш поход слишком смахивает на авантюру - трудно удивляться очередной опасности.

где-то в самой середине

Килевая качка все усиливалась и усиливалась, но пока «Проныра» с ней справлялся. К счастью нашему, шторм, идущий с юго-востока, пока был умеренным. Будь мы на борту упущенного нами в Хьюстоне контейнеровоза «Алисия», например, мы его, возможно, особо и не ощущали бы, но наш восьмидесятифутовый траулер болтало изрядно. Он то с усилием карабкался на идущий навстречу пологий водяной холм, то срывался по его обратному склону вниз, скользя как большой неуклюжий серфер. В самой нижней точке его высокий форштевень выбивал целое облако брызг, летевших навстречу, в стекло рубки, по которому размеренно сновали туда-сюда длинные щетки.

Дрику сменил я, но она далеко не ушла - сидела в соседнем кресле, попивая минералку с лимонным соком. К счастью, пока морская болезнь никого не одолела, и причина этого была понятна - никто не уходил в каюты, все смотрели вперед. Укачивает обычно того, кто не видит идущей навстречу волны и чей организм воспринимает каждый прыжок или провал как сюрприз, выжимая из вестибулярного аппарата все возможности. Не поможет такой способ - есть и другой: алкоголь в умеренных дозах. Так вроде нельзя, но, учитывая, что присматривать за нами некому, то по чуть-чуть даже можно. Если подопрет.

Надолго это, интересно? - спросил Сэм, не обращаясь ни к кому конкретно.

Может быть, до самой Европы, - пожал я плечами. - Это же не ураган, как в Техасе, это просто непогода, а она бывает и по несколько дней подряд. Сам знаешь.

Знаю, да, сэр, - мрачно согласился он.

У нас так бывает недели по две или три, - добавила Дрика. - Дождь, ветер, хоть вообще из дома не выходи. Нормальная погода.

14/03/2018

Отравление Сергея Скрипаля (на фото) и его дочери Юлии в британском городке Солсбери заставляет задуматься о судьбах сотрудников российских спецслужб, которые были обвинены в предательстве и уехали заграницу. Отметим, что слова Владимира Путина о том, что предатели родины «сами загнутся» сбылись не только в случае Скрипаля.